Отвращение и похоть душили ее. Черный лед заполнил внутренности, в глазах потемнело и к ней пришли видения Ледяной Обители, где ее поджидало настоящее удовлетворение и кошмарный любовник – ее безраздельный властелин.
8. ЗАМУРОВАННЫЙ В ГЛИНЕ
Теперь Сенор мог коснуться глины руками. Зловоние здесь было почти нестерпимым. Внутри статуи шевелился кто-то. Слабые щупальца отражений коснулись его сознания. В них было что-то, заставившее его сердце забиться быстрее.
– Наконец, ты пришел, – донесся до придворного Башни тихий голос из отверстий в глине. – Входи, и мы поговорим.
– Мы можем говорить так, – Сенору стало немного не по себе.
– Войди и я покажу тебе кое-что, – глухой голос Игама был абсолютно безразличен, словно Замурованный В Глине знал наперед исход этой встречи. – Ты не пожалеешь. У тебя ведь есть Стеклянный Обруч...
Сенор дотронулся до обруча, в который вросли его волосы. В его положении не приходилось выбирать. Он ступил на один из скользких желобов. С большим трудом он взобрался по желобу к животу Четвероногого Бога. Отверстие, оказавшееся перед ним, было, конечно, слишком мало даже для человеческой головы. Но выйти из Бутылки Рофо, в которой он проводил время со слепой королевой Мелхоэд, тоже казалось невозможным.
– Думай о том, что внутри, – услышал он тихую подсказку Замурованного В Глине. Да и был ли это Игам? Неизвестно.
...Когда его плоть раздвинула глину, превратившуюся в колышущийся студень, Сенор почувствовал нарастающий ужас от того, что мог навеки остаться здесь, наполовину вмурованным в вещество, казавшееся непреодолимым. Оно вибрировало вокруг него, отделенное от тела немыслимо тонким промежутком... Потом появились темнота пространства и звуки, издаваемые другим существом. Но внутри статуи Шакала было еще кое-что – давно знакомы Сенору отражения, странным образом не проникавшие наружу. Он почувствовал, что кроме глины пленника охраняет магия.
– Это ты, Треттенсодд Сдалерн? – послал он в темноту первый робкий вопрос.
Тихий смешок был ему ответом. Сенор обернулся на звук и увидел во мраке какую-то неясную массу. Магическое зрение помогло ему разглядеть знакомую фигуру в рясе, подпоясанную дохлой змеей. Металлические заплаты на голом черепе и стеклянные кружки на глазах отбрасывали слабые отблески света, проникавшего сюда сквозь отверстия в глине. Черная рука была не видна, зато другая, белая, привычно перебирала разноцветные камни.
– Да, это я, Бродячий Монах Треттенсодд Сдалерн Тринадцатый. А еще я Кормилец Небесных Детей, Магистр Игры...
– Знаю, знаю, – с улыбкой перебил его Сенор. – Еще ты Сторож Хромых Лошадей, Хранитель Космического Яда и существо, давшее обет Проникновения...
На него обрушились воспоминания.
Он вспомнил костер, не гаснувший под дождем, живые стены лабиринта, растущие вверх, разноцветные черепа грызунов, трупы существ из Тени и обезглавленное тело Сдалерна Двенадцатого, из которого появился Сдалерн Тринадцатый...
– Тебе не очень помог твой амулет, – осторожно сказал Сенор, имея в виду перстень со светящимся камнем и обстоятельства, при которых они встретились снова.
Глаза Бродячего Монаха весело блеснули за круглыми стеклами.
– Что ж, есть амулеты более могущественные, – он постучал костяшками пальцев о стену своей глиняной тюрьмы. – А еще есть предначертания, которыми не следует пренебрегать. Как видишь, здесь мой амулет мертв... Я хочу рассказать тебе кое-что. Там, у правой задней лапы Шакала, я принимал твоего спутника из Мертвых Времен. Правда, тогда он был в облике ящерицы, но мы прекрасно поняли друг друга. Ты можешь сесть там.
Монах извлек из складок рясы черную руку-протез и Сенор увидел слабую кроваво-красную искру, вспыхнувшую и погасшую в камне такого же перстня, какой был надет на его собственный палец.
– Я похитил Призрачный Замок у самого Бога На Четырех Ногах и спрятал его в Хаосе настолько далеко от Ледяной Обители, что, как мне казалось, его невозможно найти... Однако я недооценил Шакала и его слуг. Тогда меня предали в первый раз и мне пришлось уступить.
– То были времена, когда сбывались чужие пророчества и пророчества эти были не в мою пользу. Но я терпелив. Я позволил замуровать себя в глину этим наивным существам из замка, ибо мне было предсказано, что меня освободит некто, владеющий древним мечом. Только со Следом Торра стоит выступать против демонов Хаоса. Я прятал Шаарн от Шакала и ради этого был согласен даже на столь долгое заточение. Смешно, но эти глупцы полагают, что я всего лишь их пленник...
– Посланцы, отправленные мной, ушли в Замкнутые Миры, которые еще не были поглощены Тенью. Например, моим посланием тебе был искусственный глаз...
– Глаз? – Сенор едва заметно вздрогнул. Кто бы мог подумать – старая и темная интрига нашла свое продолжение здесь и теперь.
– Ну да. Ты ведь помнишь – слуга Хаоса тогда едва не помешал тебе?..
О, это Сенор помнил хорошо! Даже слишком хорошо. Ненависть барона Тенга, причины которой стали ясны ему намного позже, безголовая кукла из Башни, преследовавшая его, схватка с демоном Тени... Злобный божок в его голове болезненно шевельнулся. Уже давно он не напоминал о себе. Но сейчас Сенор был почти благодарен ему – тот заставил его вспомнить о том, зачем вообще придворный Башни отправился в Зыбкую Тень.
– Итак, ты заставил меня играть в свою игру, – очень спокойно произнес Холодный Затылок. – Может быть, ты позволишь задать тебе несколько вопросов?
– Спрашивай, но поторопись. Чем раньше мы покинем эту тюрьму, тем лучше. Думаю, слуги Шакала уже почуяли тебя и тех, кто пришел вместе с тобой...
– Кстати, о тех, кто пришел со мной. Что случилось с Люстиг?
– А, это было мое колдовство. Я пытался сделать так, чтобы мне помогала Вдова Гишаарна, здешнего короля. Тогда она еще не была обручена со смертью, но слишком жаждала власти и магических секретов. Я превратил Люстиг за пределами Шаарна и снова вернул ее в Кобар. Это было моим вторым посланием тебе. Но ты и тогда ничего не понял. Впрочем, тебя нельзя винить за это... Взамен Эрлана должна была помочь мне бежать, похитив тайный амулет слуги Шакала, который заключил меня в эту статую. И здесь было второе предательство. Я просчитался. Шакал создал себе слуг гораздо раньше меня... Теперь я даже рад, что Вдова Гишаарна не участвовала в превращении. В противном случае Люстиг была бы уже мертва.