Когда они вернулись в Лондон в воскресенье вечером и Стефания пригласила Габриэль и Брукса к себе в гостиную, настроение миссис Тиркелл так поднялось, а ее приготовления к приему гостей оказались такими пышными, что Стефания просто умилилась. Хорошо, что она придумала так закончить неделю: шумным развлечением в своем доме на Кэдоган-сквер… Перед неминуемым возвращением в другой мир.
Глава 12
С того времени как Гарт привез ее из больницы домой, у Сабрины не было ни минуты, когда бы она могла остаться одна. Все ее мысли были об одном: как бы позвонить Стефании. Но вокруг нее всегда крутился Гарт, как могли, пытались помочь матери и Пенни с Клиффом. Последний постоянно дотрагивался с опаской до гипсовой повязки на руке Сабрины, которая тянулась от кисти до локтя, и восторгался ею. Они приносили ей чай, мороженое, запеченные английские сдобы, но ей было нужно другое: телефон и одиночество. Хотя бы на пять минут. Она лежала на диване и чувствовала себя загнанной в ловушку. Голова раскалывалась. Лица членов семьи мелькали перед ней, когда бы она ни открыла глаза.
К восьми часам Сабрина заснула, хотя не хотела этого. Но головная боль и успокаивающие средства застлали все перед ее глазами плотной ватной пеленой, и она провалилась в сон, сама того не заметив.
— Давай перебираться на кровать, — сквозь дрему услышала она голос Гарта.
Он, наверно, уже не первый раз говорил эти слова, прежде чем она их расслышала.
Сабрина попыталась отмахнуться:
— Ничего, я сама…
— «Сама» будешь ходить, когда поправишься, — возразил он с улыбкой, поднял ее на руки, бережно отнес вверх по лестнице в спальню и мягко опустил на кровать. — Положись во всем на меня, — заверил он ее, расстегивая на ней блузку. Сначала он спустил правый рукав, а потом стал освобождать левую руку.
Сабрина закрыла глаза. «Я все равно не могла бы остановить его, даже если бы знала, как это сделать. Да, впрочем… какая разница?»
Поддерживая ее одной рукой, Гарт стянул с нее синие джинсы и трусики, затем расстегнул бюстгальтер. Он затаил дыхание, увидев шрамы, покрывавшие левую сторону ее тела.
— Бедняжка, представляю, что ты чувствовала, когда паршивый пикап наезжал на тебя! Сабрина открыла глаза, но не увидела его. Гарт отошел к шкафу, чтобы достать ночную рубашку.
— Придется приподнять больную руку. Скажешь, если будет больно.
Он стал надевать ночную рубашку ей через голову. Она продевала в нее руки, как ребенок.
— Так, теперь встань на минутку. Он быстро расправил постель и помог ей лечь в нее, накрыв сверху одеялом. С полминуты он молча стоял и смотрел на нее.
— Если станет больно или что-нибудь понадобится, я буду рядом. Толкни, я тут же проснусь. Неожиданно у нее на глаза навернулись слезы.
«Ты такой добрый. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной. Мне бывает больно, и я хочу, чтобы ты успокаивал меня, согревал своим присутствием.. Но ты муж Стефании. Даже если я скажу, что рада твоей близости, ты воспримешь это не так, как мне хотелось бы».
— Спокойной ночи, — сказала она вслух и через минуту заснула.
Пришло воскресенье. Гарт встал рано утрам. Сабрина еще спала и не слышала, как он одевался. Как только она открыла глаза, он тут же появился, готовый помочь ей одеться. Весь день он и дети находились возле нее. Сабрина вспомнила, как она говорила Стефании, что хочет побыть в роли хозяйки семьи. Воспоминание вызвало у нее грустную улыбку. Пожалуйста, ей представилась такая возможность. Теперь она тосковала по каким-нибудь пяти минутам того одиночества, которое было знакомо ей по ее лондонскому дому.
Днем Гарт вновь помог ей подняться в спальню, чтобы немного отдохнуть. Как только за ним закрылась дверь, она потянулась к телефону. Но он зазвонил, прежде чем она до него дотронулась. Трубку взяли внизу. Сабрина тяжело вздохнула, легла и даже заснула.
— Звонила Долорес, — сказал Гарт, когда она открыла глаза. — Она принесет ужин к шести часам. И Линда вызвалась помочь нам в понедельник. Если бы я прошел по городу с записной книжкой и ручкой в руках, то мы бы получили столько добровольцев-поваров, что хватило бы на целый год. — Сабрина улыбнулась. Гарт спросил: — Хочешь повидаться с Долорес, когда она придет?
— Не сегодня. Может, завтра, — слабо ответила она.
Все планы рушились у нее на глазах. Завтра понедельник, день, когда она предполагала встретиться со Стефанией в аэропорту и вернуться в Лондон. К своей прежней жизни. «Наши приключения подходят к концу, — подумала она. — Но как теперь поставить точку?»
За ужином она была молчалива. Гарт суетился с мясной запеканкой и тыквенным пирогом, которые принесла Долорес, и разговаривал с детьми. Он был озадачен поведением жены. Она никогда прежде не уступала так быстро болезням, никогда так быстро не сдавалась. Теперь же ее лицо выражало не только боль, но и страх… Даже что-то вроде паники! Чего она боялась? Когда Гарт спросил ее об этом, она сначала отшатнулась, потом только покачала головой. Он отступил с расспросами. В нем поднялось раздражение на свою беспомощность. Почему она не посвятит его в свои заботы, почему не примет его помощь, вместо того чтобы бессмысленно таить свои необъяснимые страхи и тревоги?
После ужина он предложил помочь ей принять «сухой» душ — обтирание губкой, — она отказалась. Тогда он вызвался помочь ей подняться наверх. Она отказалась и от этого.
— Я сама, спасибо…
Она перестала беспокоиться относительно того, как воспринимает Гарт ее поведение: все равно он скоро узнает правду. Ее терзали мысли о Стефании. Через несколько часов она поедет в аэропорт. «Я должна предупредить ее. Должна дать ей время подумать, как справиться со всем тем, что я тут заварила».
Она лежала на кровати и безуспешно пыталась успокоить свои мятущиеся мысли. Временами она впадала в дрему, даже засыпала, но когда пришел Гарт, проснулась, и с той минуты изо всех сил старалась удержаться в бодрствующем состоянии, постоянно поглядывая на часы. Вот пробил час ночи. Час тридцать. Два часа. «Значит, в Лондоне сейчас восемь утра». Дыхание Гарта, лежавшего рядом, было глубоким и ровным. Она неслышно соскользнула с кровати и спустилась по лестнице в столовую, где на ощупь отыскала телефонный аппарат. Через минуту она уже приглушенным голосом диктовала оператору свой собственный номер.