Большую свинью подложил Бекет своему сюзерену в лице его сына.
Вот такой парень стал королём. Боже, спаси Англию!
Впрочем, большинство жителей не заморачивались юридическими сложностями, а просто резали соседей и строили «Царство Божье».
— А зачем нам короли? У нас же есть «священный священник».
Генрих-отец попытался срочно отправиться в Англию. Увы, январь — не лучшее время для путешествий в водах Ла-Манша.
Взбешенный Генрих попытался повторить своё решение шестилетней давности — вновь объявил бывшего друга изменником и потребовал от верных ему епископов приговорить упрямца к смертной казни. Те колебались. Ибо теперь обвинение в измене следовало предъявить и сыну короля. Который сам уже дважды коронован королём Англии.
«Дистанционное управление» — посылка гонцов с грамотами — эффекта не возымело. Всё должны были решить мечи.
В Нормандии снова, как во времена Бастарда Дьявола (Вильгельма Завоевателя), как в молодые годы Генриха II, собирали флот и готовили «армию вторжения». Генрих Молодой Король красовался перед народом и молился на своего наставника. Бекет молился богу и призывал народ на защиту «святой церкви».
В апреле нормандцам удалось высадиться на острове. «Короткий плащ» имел около трёх сотен рыцарей и две тысячи пехоты. До самого конца он надеялся на примирение с сыном и с давним другом. Увы, Бекет уже видел в видениях Деву Марию, Святого Дени и Майкла Архангела.
Противники столкнулись на холмах у Доркина. Бекет понимал, что его огромная армия, чуть ли не пятикратно превосходящая числом континентальную, может только стоять. Однако новый-старый король Англии Генрих Молодой, полагал иначе. Ему было 15 лет и он жаждал славы.
Ученик Бертрана де Борна, годами жившего с ним и братьями-принцами в одном замке, ежедневно обедавшего за одним столом, Молодой Король был вполне пропитан провансальской лирикой «куртуазной радости» в духе де Борна — не любовное упоение при созерцании Дамы, а любовь к войне, которая есть истинная радость и главная сердечная привязанность рыцаря:
Генрих Молодой был «зачат героем». Теперь в юношеском мозгу пылало желание «умереть героем». А церковь, Англия? — Это всё так мелко! Главное — «веселится мой дух и мой взгляд!».
«Молодой Генрих был единственным из своей семьи, кто был популярен в свои дни. Верно также, что он был единственным, кто не продемонстрировал ни малейших признаков политической проницательности, полководческого таланта и даже просто ума… Он был великодушен, милосерден, учтив и обходителен, воплощение щедрости и благородства. Он также был глуп, тщеславен, легкомысленен, пустоголов, некомпетентен, недальновиден и безответственен».