«…толченое просо в мешке длиной в две-три пяди, восемь-десять фунтов соленой свинины; в мешке и соль, если он богат, смешанная с перцем… каждый носит с собой топор, огниво, котелки… если он попадет туда, где не найдется ни плодов, ни чесноку, ни луку, ни дичи, то разводит огонь, наполняет чан водой, бросает в него полную ложку проса, добавляет соли и варит; довольствуясь такой пищей, живут и господин, и рабы… Если же господин пожелает роскошного пира, то он прибавляет маленький кусочек свинины…
Если же у них есть плоды, чеснок или лук, то они легко обходятся без всего остального».
Русские дворяне в боевом походе — сплошь веганы? — Ну, типа… Нищета правящего на Руси сословия (дворянства) бьёт европейца по глазам.
Второе — кони:
«Лошади их держат голову низко; они весьма неприхотливы и выносливы».
Чтобы конь был «вынослив» под одоспешенным всадником — его кормить надо. Не травой, а зерном. Про четверть пуда в день строевому коню — я уже…
Иначе происходит то, о чём написано: «у кого есть шесть лошадей…». Одна — вьючная. А по остальным пяти — хозяин непрерывно перепрыгивает.
Сходно воюют и половцы: «каждый ведёт с собой в поход 10–12 лошадей».
«Травяные кони». Скачут, но не тянут.
У меня — не племенное ополчение, как у степняков, не дворянское ополчение Василия Третьего, о которой пишет Гербертштейн. У меня — регулярные отряды. В которых очень мало нестроевых. И, соответственно, минимум вьючных лошадей. Это здорово в бою, на марше — малая команда более подвижна, легче управляема.
Наполеон, после возвращения с Эльбы, командовал относительно небольшой армией и радовался: «Я нашёл свои итальянские сапоги!». Радовался — до самого Ватерлоо.
Отсутствие обозов означает «подножный корм».
Собственно, и большие средневековые армии, содержащие толпы прислуги. ведут себя также — грабят местное население. Переходя, временами, к просто тотальному истреблению.
Глава 533
После взятия Антиохии, страдая от недостатка провианта, отряды графа Тулузского двинулись на юго-восток, к Марре. Боэмунд Антиохийский не хотел уступать сопернику эту важную крепость и поспешил вслед за ним. Осада крепости продолжалась две недели. Город был взят одновременно с разных сторон — норманнами и провансальцами (11 декабря 1098 г.). Его беспощадно разграбили, а население уничтожили.
Рыцарь передаёт: «Где бы франки ни обнаруживали кого-нибудь из сарацин, будь то мужчина или женщина, — убивали». Боэмунд распорядился чтобы жители «вместе со своими женами, детьми и прочим достоянием собрались в одном дворце, что находится повыше ворот, самолично пообещав спасти их от смертной участи». Когда же они собрались там, князь «схватил их и отобрал у них все, что имели, именно золото, серебро и различные драгоценности… Одних он приказал умертвить, других же — увести для продажи в Антиохию».
Такую же жестокость выказал и его соперник Сен-Жиль. Провансальцы превзошли норманнов по части разграбления города: жителей, спрятавшихся в погребах, выкуривали огнем и дымом. Все горожане были перебиты: «Их скидывали со стен города, за стены».
Ибн аль-Каланиси: франки «грабили все, что им удавалось найти, и требовали у людей невозможного».
Вроде бы, понятно. «Все умерли». Типично для Средневековья. Мономах, например, взяв Минск, не оставил в городе ни человека, ни раба, ни скота, ни птицы. О чём и хвастается. Но ряд источников даёт о Марре неординарные, даже для этой эпохи, подробности.
Радульф Каенский: «В Маарре наши воины варили взрослых язычников в котлах, детей они насаживали на вертела и поедали, как жаркое».
Маара оказалась не так богата, как крестоносцы надеялись. Пищи в городе для армии недостаточно. Но это не было единственной причиной каннибализма «благородных» рыцарей, которые… «отрезали женские груди и ягодицы… и жарили их на глазах умирающих жертв». Собиравшиеся вокруг ночных костров для поедания человечины, пытались внушить ужас, который должен был распространяться впереди войска.
Я уже упоминал манеру европейцев периодически сваливаться в людоедство. Будь то поляки в осаждённом Московском Кремле или британские моряки на вынужденной зимовке. Или, вот, христианнейшие рыцари в благодатной Сирии.
Понятно, что такого маразма у меня не будет. Конечно, жителям осаждённого нами городка будет… не камильфо. Но жарить женские груди и ягодицы… Для этих частей тел я знаю лучшие применения.