Я, грешным делом, даже пыталась строить ему глазки! Помню, долго стояла перед зеркалом, решая: с правой или с левой стороны моя улыбка смотрится лучше? А потом, в классе, на геометрии, старательно поворачивалась к Сашеньке правым боком и заученно улыбалась, пока не заметила в почти зеркальном отражении на тёмном портрете Лобачевского за стеклом, свой кривой оскал. Потом часто думала, какая я уродина, и как опозорилась тогда. А ещё вспоминала его изумлённую реакцию на мою, постановочную красивую улыбку.
Даманский вылечил меня от первой любви просто-таки оперативным вмешательством. Грубо трахнул - и любовь, как отрезало! Я передёрнулась, вернувшись мыслями к самой ужасной неделе в своей жизни: дома родители и отец с ремнём, а в школе Даманский и его «любовь».
Неужели и Карине, как мне и некоторым нашим девочкам, тоже пришлось пройти через костюмерную? Он её так, как меня? А, может, ей понравилось? Неужели она из-за него хочет в следующую пятницу вернуться?
Мы шли рядом. Даманский нёс мою сумку. А я прислушивалась к своим чувствам. Месяц назад от подобного мне просто снесло бы крышу от счастья. Сейчас всё изменилось. Больше не люблю его. Но и не боюсь отчаянно, спасибо Таманскому. Хотя... очень опасаюсь.
Моё отношение к этому парню так сильно менялось за короткий срок, что внутри что-то сломалось и теперь работало неправильно. Мне хотелось... отомстить ему. Почему-то было жутко обидно, что он хочет встретиться с Кариной. Обидно, что сразу понял, что она - не я. Даже родители не поняли...Обидно, что я оказалась очередной подстилкой в костюмерной, а Карина явно нет! Я не хотела его любви, но почему-то ревновала. Или это не ревность, а зависть? Почему Карина смогла стать для него особенной?
- Ты с ней... с Кариной...как со мной? - спросила вдруг.
Даманский брёл рядом, погрузившись в свои мысли. На неожиданный неполный вопрос, он непонимающе посмотрел на меня.
- В костюмерной? - уточнила.
Его глаза вмиг потемнели.
- Тебя не касается! До пятницы, ты просто ходишь рядом молча. Завтра, на последнем звонке от меня ни на шаг! Парни потом задумали споить девчонок и немного поиграть... в общем, тебя не касается. Ты сидишь, стоишь, ходишь рядом! Рядом! И лучше, не зли меня, Цыпка!
Я закивала, испугавшись его вспышки.
- Потом, когда увидят вас с ней вместе, я просто, типа, познакомлюсь и стану встречаться с ней. Тогда, сможешь делать, что захочешь. Мне пофиг. Ты мне больше будешь не нужна. Я не хочу, чтобы кто-то узнал, как вы всех нас развели. И тебе это, кстати, тоже ни к чему. Карина тебе успела аттестат немного улучшить отличными итоговыми контрольными. Потом можешь дальше дрыгать копытами с Кутяповым. Вы друг другу подходите, - язвительно закончил Даманский свою речь.
Глава 14.
Карина
Радость от того, что всё получилось, бурлила в душе, как шампанское, и пузырьки удовлетворения приятно лопались внутри. Хотелось прыгать, хлопать в ладоши и громко кричать «ура!».
Перескакивая через ступеньку, я поспешила наверх и, не заходя в зрительный зал, где, я знала, сегодня был очередной прогон спектакля, сразу рванула в вестибюль, на выход. Я торопилась домой. Хотелось поскорее увидеть папочку.
- Карина! Постой!
Я затормозила на полном ходу, едва не упав, и медленно повернулась. Мне не показалось? Меня сейчас окликнул сам Марк Фёдоров?
- Ты забыла на стуле за кулисой сценарий с твоими пометками, - он протянул мне толстую измятую тетрадь.
- Спасибо, Марк, - я была слишком удивлена и приятно взволнована, чтобы суметь выдавить из себя что-то большее.
Осторожно взяла из его красивой ухоженной руки с чёрным кожаным плетёным браслетом на запястье, протянутый сценарий.
- До свидания, Марк! - вежливо произнесла, улыбнулась и... сбежала.
По дороге домой всё время думала: что такого Марина сделала, что Марк теперь со мной разговаривает и даже оказал мелкую услугу?
Дверь в квартиру мне открыл лично сам, улыбающийся на все тридцать два зуба, отец.
- Умница моя, помощница, как сегодня прошла репетиция?
- Хорошо, папочка! - надеюсь, не соврав, ответила я и обхватила его шею руками, с блаженством вдохнула родной запах, прикрыв глаза.
- Я тобой последнюю неделю прямо не нарадуюсь, солнышко моё! - отец ласково чмокнул меня в макушку.
За ужином я услышала похвалы в свой адрес ещё не раз, и не два. Вдруг поняла, что отец действительно очень доволен Мариной. По грудине противно зацарапало непонятное чувство досады.
Я-то, вся такая хорошая и умная, родителям Марины совсем не понравилась! Мамочка неуверенно улыбалась только, когда я говорила о намерении поступить учиться на бухгалтера. А папаша Маринкин, сам ничего из себя не представляющий, смотрел на меня, как на совсем никчёмную.