Надо тащиться во дворец культуры... Я терпеть не могу эти репетиции! Почему я родилась в семье владельцев процветающей школы искусств? Папа безмерно гордится. Ещё бы! Каждый из наших выпускников сделал отличную карьеру. Конкурс на поступление в нашу школу зашкаливает. Летят на конкурсный отбор со всех концов страны.
Я, естественно, в этом году буду зачислена на первый курс вне конкурса. Займу чьё-то вожделенное место. А что я могу поделать, если оканчиваю гимназию именно в этом году, и папа и слышать не хочет, чтобы я училась где-то ещё? А я не хочу! Мне не нравятся тонкие душевные порывы! Ненавижу эти раскрашенные лица, бесконечную игру на нервах, скрытую за дружескими улыбками жестокую конкуренцию и зависть, такую беспомощную въедливую зависть к тому, кто родился талантливее! Даже, казалось бы, любящие супруги завидуют друг другу! Насмотрелась на всё это за семнадцать лет. Я не хочу иметь с шоу-бизнесом ничего общего! Но разве отец меня слышит? Сейчас, например, заставляет меня участвовать в постановке музыкального спектакля первокурсников его школы, хоть и в качестве простого помощника режиссёра.
Пытаюсь увильнуть, но отец опять на меня сердится. Он грозно хмурит брови, смотрит сурово. Кажется, сейчас я могу остаться без карманных денег на целую неделю, если не приму срочные спасательные меры.
- Ладно, ладно, папуля! Уже прямо сейчас собираюсь и бегу! - мило улыбаюсь родителю и делаю невинное ангельское личико. Мне это не трудно. В свои семнадцать лет я выгляжу на четырнадцать: наивный взгляд, хрупкая с виду фигурка, короткое воздушное платьице, тонкие, хоть длинные и сильные, ножки. Из волос обычно наворачиваю высоко по бокам, две гульки, как рожки, они усиливают эффект образа «безгрешной юности», что мне частенько позарез нужно. Милая немного детская внешность - моё оружие и маскировка номер один. Я давно поняла, как ею пользоваться, в зависимости от ситуации.
- Поторопись, Цыплёнок! - на глазах оттаивает родитель.
Самое смешное, что, ну уж папа-то, знает меня, как облупленную, и всё равно, каждый раз попадается на крючок. Если я и птенец, то не курицы, а не иначе как птеродактиля.
После того, как я три месяца таскала костюмы на танцевальном конкурсе и доставала битые стёкла из танцевальных туфель солисток перед выступлением, помощником режиссёра показалось мне быть гораздо приятнее.
До дворца культуры от нашего элитного многоэтажного дома в центре города нужно пройти всего пару шагов, поэтому водителя я не стала вызывать.
Свежая майская зелень радовала глаз своей пронзительной яркостью. В воздухе вкусно пахло грозой. После прохладного душа усталость отступила, но я решила, что, пожалуй, лучше закажу на ночь расслабляющий массаж на всё тело.
На парковке заметила машину Пашки Таманского. Ему это серебристое чудо родители на совершеннолетие презентовали ещё в самом начале прошлой осени, и он весь учебный год передвигался исключительно на колёсах, скоро совсем ходить разучится.
Скорее всего, сейчас мой одноклассничек на подготовительные курсы прикатил. Пашка несколько раз говорил в классе, что хочет в нашу школу поступать.
Улыбается мне, рукой машет... Ну-ну. Мне эти угодливые улыбки в печёнке сидят, я на них давно не реагирую.
Правда, Таманский уверен, что он особенный. Это отчасти так. Потому, что у нас в гимназии только у Пашки была своя собственная крутая машина. Как же мы все, поголовно, завидовали ему! Все!
Особо приближённым друзьям Пашка изредка давал покататься на водительском месте. Добрая половина девчонок из старших классов нашей гимназии распрощалась с девственностью на заднем сиденье его серебристой красавицы. Лично я только один разок проехала за рулём от гимназии до дома. Наивный Пашка был счастлив выполнить мою маленькую просьбу. Ох, Таманскому тогда здорово досталось, дважды! Сначала от моего отца: у подъезда нашего дома он выволок его с пассажирского сиденья и накостылял прямо возле машины. Потом Пашка получил крупный нагоняй от своего отца, которому позвонил мой, и бедняга месяц приходил в гимназию пешком. Машина была под домашним арестом.
Моё совершеннолетие наступило только три дня тому назад, в первый день мая. Когда папуля торжественно вручил мне нарядную коробочку с бриллиантовым комплектом, я чуть не расплакалась от разочарования. Сколько раз я ему про машину намекала! Но папа, видите ли, считает, что, для того, чтобы водить автомобиль есть водитель, а его драгоценной доченьке достаточно сесть и сказать «поехали». Никакие мои аргументы, про свободу самостоятельного передвижения, большой послушный механизм в руках, и «у всех наших ребят есть или скоро будут», не сработали. Папуля иногда просто непрошибаемый!