— Смотрите, все получается. А челочка — нет, — Эдик поднял глаза. Священник попытался разглядеть в них признаки раскаяния или безуминку. Но серые колодцы поразили своей пустотой.
— Я ведь боялся сегодняшней встречи. Ждал конфликта. Упреков. Драки, — Эдик сжал огромные кулаки, аж костяшки побелели. — Ненависти ждал. Я бы понял. А он…
— Простил, — прошептал Костик.
— Вернулся с перекура. Вас нет. Жорка мне и рассказал то, что не хотел при всех… Элька к нему в колонию приезжала. Мне соврала, про фестиваль какой-то музыкальный. Всю правду ему и выплакала. Это ведь не она в ту ночь за рулем сидела, а я…
— Как… ты… мог… — задохнулся от возмущения Генка.
— А что было делать? — взревел Эдик раненым зверем. — Мы тогда крепко выпили. Отмечали с Элькой мой первый успех в полиции. Начало большой карьеры… Я сразу просчитал, Жорка захочет прикрыть любимую девушку. Эльвире пообещал: обязательно отмажу, тюрьма ему не грозит.
— Соврал, тварь! — продолжал яриться Генка.
— Кто же знал, что Жорка тоже пил в тот вечер… Но я сегодня ждал от него как раз такой, агрессивной реакции. Обматерит. Ударит. Я бы понял. На колени перед ним бухнулся и умолял простить… А он молчал, — Эдик продолжал втыкать нож в песок, и стало заметно, насколько сильно у него дрожат пальцы. — Потом спросил: Элька из-за этой истории с наркотиками связалась? Вину пыталась заглушить? А я ведь сам ее погубил. Сначала заставил соврать из любви ко мне. Потом застукал со шприцом… Надо было отправить лечиться. Но стал ей героин со склада вещдоков таскать. Боялся, вдруг в клинике проговорится в беспамятстве о моем преступлении… Бедная девочка. Угасла за год. Я Жорке как на духу страшные факты выложил. А он в ответ: ты сам себя наказал. Страшнее никто не накажет. Но мне не нужно его снисхождения. Я ждал суда, приговора. Очиститься хотел. А тут… Нащупал в кармане пиджака этот проклятый нож…
Вдали послышался вой полицейских сирен. Собаки, бегущие по следу волка, подумал Генка. А вслух выдал совсем другой образ:
— Ты хуже паука, который своим ядом отравляет все вокруг. Ты столько людей погубил. Дружбу нашу растоптал. Тебе нужна ненависть? Я тебя ненавижу. Жалею, что смертную казнь отменили. Ничего, будешь сидеть в тюрьме, пока не сдохнешь. Сволочь!
— А я жалею о том, что мы так и не научились любить и прощать. Не только ближнего, но и самих себя, — хотел сказать Костик.
Но не сказал. Молча обнял Генку за плечи и повел прочь.
Сирены выли все ближе.
Клуб «Вечная молодость»
Когда планета в опасности
Инопланетяне захватили наш офис сразу после обеда. Выбрали момент, заразы, когда все сыто икают и слегка подремывают. Первым делом скрутили шефа. Тут он сам виноват: занял кабинетище на вершине небоскреба. От народа отгородился кучей замов и взводом охранников на предпоследнем этаже. Но об угрозе с крыши не подумал. А летающая тарелка как раз туда и причалила.
Закатали начальника в какой-то прозрачный кокон, только лысина наружу торчит. Секретаршу Танечку не тронули, хотя и выставили вокруг нее часовых — прямо почетный караул. Затем спустили несколько штурмовых групп на персональном лифте босса, блокировали вестибюль, подземную парковку. И пошли вязать-колотить.
Клерки сдавались без боя. Планктон, что с них взять. Сопротивлялись только тетки из бухгалтерии. Вопили и царапались до последнего, пока их тащили по коридору и упаковывали этим странным то ли скотчем, то ли пластиком. Ну и, конечно, Корней — богатырь из отдела экономической безопасности. Лично положил два десятка злодеев: отбивался всем, что под руку попадалось — стулом и трехногой вешалкой из угла. В лоб его пришельцы не взяли. Со спины зашли. Укололи длинной тонкой штуковиной, на конце блеснула мутная капля. И все. Вырубился человек-гора, посыпался как сушеные циклопы в аквариум.
Мне так просто повезло: накануне поссорился с начальником отдела и тот сослал перебирать старые дела в архиве. Душная комната без окон притулилась в боковом «аппендиксе» за конференц-залом. Даже наши сотрудники не всегда находят дорогу с первой попытки. Куда уж пришельцам. Основная волна агрессоров прокатилась мимо, спеша к насиженным тысячами конторских задниц рабочим местам. Лишь отдельные брызги заинтересовались скромным тупичком с железной дверью.