— Ладно! Ладно, раскусил! — удалось выпалить ей в перерывах между смешками.
Он прекратил игривую пытку, маленькая пони развернулась в его объятьях, улыбка её угасала.
— Братюнь… мне правда-преправда жаль, что я не пошла в школу, а пробралась на корабль. Просто он такой клёвый, и мне так захотелось ещё по нему полазить. — Она отвернулась, прижав ушки. — А теперь я тут застряла, без подруг, и Эпплджек на меня так злится, что аж пар из ушей валит. Ох, что теперь будет...
Мак усмехнулся.
— Ты за неё не переживай, я с ней поговорю потом. Хочешь тайну расскажу?
Она просияла.
— Тайну? Канешн!
— Ну, я не удивлён, что ты здесь, и я не сержусь на тебя за это. И я бы б в твои годы свалял бы такую же глупость, и ЭйДжей тож… — Он огляделся по сторонам, а затем наклонился к маленькой пони: — ...Но если я не стану при ней притворяться, что расстроен, она и на меня взбеленится, за безответственность!
Эпплблум снова захихикала.
— Так ты и правда на меня не сердишься?
— Нет, конечно, сахарок, — с улыбкой ответил Мак. — Ты ж Эппл, а яблочки не далеко от яблони падают. Я тя прекрасно понимаю, только сестре не говори, что я так сказал.
— Не скажу. А ты правда в детстве был как я?
Теперь захихикал жеребец.
— А-агась. Когда ЭйДжей ещё совсем крохой была, я был тем ещё шалопаем: мне работу поручали, а я с друзьями сбегал, и мы придумывали себе приключения — то мы небесными пиратами были, то рыцарями. А потом Па на день Согревающего Очага подарил мне книжек про дирижабли. Он знал, что я по ним прусь, и решил направить мой интерес в правильное русло... и в этом русле я оказался, как рыба в воде. Я перестал валять дурака, а стал больше помогать по дому, чтобы было побольше времени на чтение. Я решил, что нашёл своё призвание, и Па тоже так решил. — Он гордо кивнул. — Он даж деньги откладывать стал, чтоб отправить меня учиться в Мэйнхэттан, подмастерьем на семейных верфях.
Эпплблум взглянула на метку брата.
— Но ты так и не поехал?
Мак мягко улыбнулся ей.
— Иногда всё меняется, и иногда то, что ты должен сделать, важнее того, что ты хочешь. Я был нужон моим младшим сестрёнкам, и я остался с ними на ферме.
С необычной лёгкостью красный жеребец ухватил поняшку зубами за загривок и подбросил в воздух. Радостно пища, та сделала кульбит и приземлилась прямо на его широкую спину. Пока она пристраивалась поудобнее, он закрыл кожух двигателя и собрал инструменты, а потом они неспешно двинулись по коридору к трапу, ведущему на жилую палубу.
— Не пойми неправильно, — продолжил он, — я ничуть об этом не жалею. Вы двое — самое светлое, что есть у меня в жизни, и я благодарен вам за каждый день, что вы были рядом. За то, что мог смотреть, как вы взрослеете, и помогать вам всем, чем только мог. Хоть вы порой и доводили меня до белого каления.
Оба они рассмеялись.
— Мы, поди, совсем тебя доконали, раз ты так резво утром решил сбежать от нас на этом корабле.
В коридоре стояла ухмыляющаяся Эпплджек, внезапно — без шляпы, зато в кухонном переднике, завязанном на спине. Мак тут же скис, а Эпплблум попыталась спрятаться в его гриве.
— ЭйДжей, я просто хотел съездить в отпуск, — сказал Мак, стремительно грустнеющим голосом. — Я б предупредил тебя, если б успел.
Эпплджек прижала уши и виновато улыбнулась.
— Прости… чё-т как-то грубовато вышло. Я люблю тебя, братишка, и я совсем не против, чтоб ты шёл к своей мечте. И в то же время… нам без тебя никак. Обеим нам.
Жеребец улыбнулся и кивнул.
— Агась. Боюсь подумать, что станется с фермой, если я куда запропащусь. Вы там, глядишь, груши выращивать станете, или чего похуже.
Эпплджек отступила в ужасе.
— Мак, ты даже шутить об этом не моги! Это ж кошмар! — От этих слов Эпплблум расхихикалась, а вскоре её смехом заразились и старшие Эпплы.
Жеребец потёр шею.
— Если по правде, я рад, что всё так вышло. Без вас я бы уже на второй день по дому заскучал бы.
— А то ж, — ухмыльнулась Эпплджек. — Потому что, сколько по свету не колеси, сестёр лучше нас не сыщешь, да, Эпплблум?
Жёлтая кобылка вынырнула из своего укрытия и гордо поддакнула: «Агась!», но, встретившись взглядом с сестрой, осознала свой прокол и поспешила спрятаться обратно. Но прежде чем она успела, Эпплджек подошла ближе.
— Обожди ты, сахарок, не надо прятаться. Я на тебя не сержусь уже. Что хорошего, всю дорогу друг на друга щериться?
Эпплблум снова выглянула из своего укрытия, в глазах её засверкали искорки надежды.
— Правда, что ли?
— Ток пойми правильно. Ты всё ещё наказана на месяц, но эт когда мы вернёмся. — Искорки надежды погасли. — А пока будем просто наслаждаться семейным походом. А теперь топай умываться, ужин почти готов.