— Опять ты за своё, Сел? А я думал, мы всё прояснили: ты ранена и тебе нужен покой, поэтому я и предлагаю тебе самую удобную кровать. И потом, только с этой кровати ты не свалишься, решив потянуть крылья или ещё чего-нибудь.
Она отпрянула.
— Ты… ты хочешь сказать, у меня слишком большие ляжки?!
— А ты собираешься спорить, что у тебя самые маленькие ляжки на этом корабле?! — возразил ты.
Все остальные пони постарались подавить желание расхохотаться. Вот только у Мака не получилось — он заржал как конь, яростно лупася копытом по столу.
Селестия прищурилась.
— Я рада, что вы находите это забавным, мистер Эппл, потому что именно у вас я собираюсь отнять гостевую каюту.
— Подождите, а как же я? — вмешалась Пинки. — Я могла бы делить гостевую спальню с Маки. Мы были бы постельными корешами! — Она подскочила к нему и крепко обвила ножками.
— А-АН-НЕТ! — Жеребец побледнел, пытаясь выпутаться из удушливых объятий Пинки.
Эпплджек гневно топнула.
— Да ни в жисть я вам такого не разрешу, такшта, Пинки, мож прям счас об этом забыть.
— Точно, мисс Пай, не пойдёт! — выдохнул Макинтош, пытаясь высвободиться из её пут.
Зашибись, чем дальше, тем сильнее ситуация погружалась в хаос...
— Погодьте, чё-т я не догоняю, — раздался над общим гомоном голос Эпплблум, да так громко, что все тут же обратили на неё внимание. — Сёдне утром Анон с Селестией вполне умещались в одной постели. И им было уютно, и удобно, и вообще! Так чего ж их разлучать тогда? Может, Пинки могла б занять гостевую комнату, а мы с сестрой и братиком устроились бы в комнате экипажа. И все пони тогда б были б счастливы, да? — спросила невинная кобылка.
Тут же в помещении повисла тишина, а все взгляды устремились к вам с Селестией.
— Интересные дела! — Эпплджек расплылась в улыбке, поигрывая бровями. — Вы это, меня-то не забудьте, когда приглашения на свадьбу будете рассылать!
Мак хитро улыбнулся тебе и поднял копыто. Тебе почему-то подумалось, что, будь у него пальцы, сейчас он показывал бы большой.
Ты поднял руки, пытаясь пресечь всякое недопонимание на корню:
— Стоп, это совсем не то, чем может показаться. Просто мы оба очень устали и...
Совершенно игнорируя твой протест, Пинки подскочила к Селестии и цокнулась с нею копытцами.
— Молодцом! Так держать, Селли! Давай, выкладывай, как это было?!
Селестия ответила с улыбкой:
— Рада сообщить, что он очень даже обнимашка. — И обе они захихикали.
Эпплблум была в полнейшем смятении, ты же обхватил голову руками и принялся растирать виски, приговаривая:
— Кто-нибудь, убейте меня, пожалуйста...
— О-ой… ну что ты, сахарок, не так уж всё и плохо, — хохотнула Эпплджек. — Думаю, лучше варианта Эпплблум нам ничего не придумать. — Она обернулась к Селестии. — Ох как я тебе завидую. Жаль, что Мак уже не такой обнимашка, как в жеребячестве.
Биг Мак фыркнул.
— Тебе-то откуда знать. Чир-чир вот считает, что я очень даже обнимашка.
И снова за столом воцарилось молчание. На этот раз все взгляды устремились к красному жеребцу, от такого внимания умудрившемуся покраснеть ещё сильнее.
— А Чир-чир это кто? — Эпплблум заглядывала то в одно лицо, то в другое в поисках ответа. — Братюнь, это что, одна из твоих плюшевых игрушек?
— Да чтоб меня… хочешь сказать, что дурацкий план этих шибздиков сработал-таки?! — спросила Эпплджек, разразившись такой дьявольской улыбкой, какую ты в принципе не ожидал увидеть на понячьей мордахе.
Мак пронзил сестру убийственным взглядом.
— Если ты ей хоть слово ляпнешь раньше, чем я сам решусь, тебе конец, ЭйДжей.
Оранжевая пони ответила, с трудом сдерживая смех:
— М-мой рот на замке, Мак! Пф-ф-ф-а-ах-хах-ха-а!
Кают-компания наполнилась задорным смехом, и, пока никому не было до тебя дела, ты наклонился к Селестии и сказал:
— Я соглашусь, если ты пообещаешь вести себя прилично.
— Я буду вести себя прилично, пока не усну, за то, что происходит во сне, я отвечать не берусь, — ответила она.
Ты закатил глаза, и в этот момент к вам подскочила Пинки с чашкой домашнего мороженого на спине и навесным замком во рту, из скважины которого торчала отмычка.
— Вот теперь это и вправду праздник! Кому мороженки?
~~~~~~~~~
Твайлайт Спаркл, Принцесса Эквестрии и Провозвестница Солнца, ужинала в полном одиночестве в огромной обеденной зале кантерлотского замка. Звук открывшейся неподалёку двери отвлёк её от изысканного пятизвёздочного блюда, приготовленного лучшими дворцовыми поварами. Она увидела стража-единорога, левитирующего то, что она приказала принести. С предельной осторожностью положив свою ношу перед нею, он поклонился и покинул залу.