Дин Власов
Обнажилась душа
По жёлтым страницам
По желтым страницам неровные строчки
Чернил разноцветных от края до края.
Так много написано, нет только точки.
Абзац завершён и опять запятая.
Знакомый мне почерк изменчив порою.
Видать второпях, не заботясь о стиле.
Вот здесь аккуратный, красивый, спокойный,
А здесь снова клякса страницу залила.
Я в сердца чернильницу перья макаю
Уж чем оно полно, тоской ли, любовью…
И пишется повесть, порою стихами,
Порою обрывками из многоточий…
Обнажилась душа
Обнажилась душа до костей и не может согреться.
Одинокая странница в пустоши серой и злой.
И трепещет от вьюги пока ещё тёплое сердце,
Взгляд пугливый бросая на бездну за тонкой чертой.
Чаша боли испита, горчит на губах горьким ядом,
А казалось вино так прекрасно и сладко на вкус.
Беспокоиться стоит ли нам, что уйдём листопадом?
Растеряв свои дни нитью тонкою порванных бус.
То, что важно сейчас, всё сгорит, как в камине поленья.
А ворчливый редактор замажет извивы строки.
Так давайте, мой друг, танцевать на паркете столетий.
Рассыпая над бездной из наших сердец конфетти.
Я гляжу за предел, чьей-то нежной рукой укрываем.
Как у свечки огонь, защищённый от всяких невзгод.
И смотрю в пелену серой дымки ночного тумана,
За которым вот-вот глянет солнце, рождая восход.
Я был или не был.
Я был или не был?
И где это было?
Случайные встречи,
Дорог серпантины.
Ты, странник, откуда?
Покрыто туманом
Вчерашнее утро,
Стою перед храмом.
Куда-то стремился…
Не вспомнить. Пустое.
Водой бы напиться,
Студеной такою.
И снова в дорогу
По гибельным кручам,
Не спрятать рассвета
Клубящимся тучам.
Кого-то встречаю,
Кто сгинул во мгле…
Упорно шагаю
Навстречу себе.
Куст розы
В пустом саду заброшенного замка
Жил розы куст, средь дикого бурьяна.
И по весне, он распускал бутоны
Прекрасные, как солнце на ладони.
Репей, крапива, злобно шелестели
От зависти. А он же, слушал пенье
Пернатых птиц, что прятались под кроной
Раскидистого, векового клена.
Так проходили месяцы и годы,
Он много видел всякой непогоды.
Характер был его подобен стали,
Лишь стебельки украсились шипами.
Но солнцу вновь дарил свою любовь и силу,
В той красоте, что воспевают лиры,
Когда роса блестит на лепестках пугливых,
Как слезы счастья на глазах любимой.
В твоём идеальном
В твоем идеальном нет места печали.
Когда-то, я помню, мы вместе мечтали,
Чтоб жить без печалей, скорбей и упреков,
Чтоб много улыбок и пламенных вздохов.
О том, чтобы жизнь проходила красиво,
Беспечно, и не было в ней негатива.
Чтоб все совершенно и все идеально…
Бывает такое?.. Споткнулся случайно.
Ушибся не сильно, но так неприятно…
Ты знаешь, с коллегами как-то не сладко…
Уеду-ка в Питер! Достал этот город!
А может туда, где лазурное море?
Вот там сто процентов я буду счастливым!
Там жизнь интересна! А здесь все постыло…
А может не так все? И радугу в небе
Рождает лишь дождь в паре с солнечным светом.
А может быть счастье не где-то, а рядом?
Цветет в твоем сердце прекраснейшим садом.
Ты помнишь? Ты видел все это когда-то…
Не помнишь? Он скрыт за колючей оградой?
А может быть просто сожжем этот терний
В сердцах? И выбросим камни сомнений?
Умоем лицо под дождем непогожим,
По лужам пройдемся на зависть прохожим.
Серьезным, печальным, подарим улыбки,
Родным нарисуем цветные открытки.
Поймём наконец-то, что мир наш бесценен.
Он тем и прекрасен, что несовершенен.
Кружева
Я пью росу рассветного забвенья,
Вплетаясь в кружева твоей судьбы.
Минуты ласки, неги, вдохновенья…
Как солнца луч касание руки.
Так зыбко всё. Из нитей невесомых
Узоры наших жизней сплетены.
Парят, искрясь, под небом незнакомым,
Под светом сказочно-торжественной луны.
Плетутся нити в узелки тугие…
Плетёт веретено тугую нить…
Какие-то узлы совсем простые,
Каких-то и мечом не разрубить…
Я рисовал тебя
Я рисовал тебя. На снежном покрывале
Сплетались в танце росчерки следов.
Мы так судьбу свою бестрепетно писали,
Смеясь в сетях графитовых штрихов.
Я рисовал тебя. Огонь и наслажденье,