— Я? Да нет, я ничего такого…
— Ты сказал, цитирую, что «какая-то потаскуха отдалась, а потом вдруг опомнилась», было такое?
— Так это, — Стас начал стремительно терять уверенность, — просто к слову пришлось.
— То, что тебе «пришлось к слову» называется клевета. Уголовное преступление. И так как тюрем у нас здесь нет, караться оно может очень сурово.
— Я может не так выразился, — Стас сделал шаг вперёд, явно волнуясь. — Однако правда за нами. Мои люди ничего не совершали. У нас есть свидетели, что они всю ночь спали.
— Они гомики что ли, раз есть свидетели, что они ночью делали? — прозвучал из толпы вопрос.
Грянул хохот, в котором явно сквозило злорадство. Тут же прозвучали и другие, не менее острые гипотезы. Всё выглядело так, словно виновных как дичь, загоняли на охотника. Их положение становилось лишь хуже.
— Пусть назовутся те, кто готов свидетельствовать в пользу обвиняемых.
Такой нашёлся среди людей Стаса. Вот только Добрынин явно решил идти до конца и потому вцепился в свидетеля словно цепной бульдог. По тому ударила целая очередь вопросов, выясняющих обстоятельства дела. Мелкие детали. Когда тот видел обвиняемых? Как мог рассмотреть их со своей койки? Почему проснулся? Эти и многие другие вопросы заставляли свидетеля всё больше теряться. А когда они же стали формулироваться чуть иначе — ещё и путаться.
Стас пытался вмешаться, ещё как… Однако адвокатскую честь никто здесь защищать не собирался. Зама просто послали к чертям, продолжив загонять его подопечного в пропасть. Допрос продолжался почти десять минут и к его концу свидетель уже сам не знал, что же он точно хотел сказать. И в то же время пришёл черёд стороны обвинения нанести удар.
— Что же, вашего свидетеля мы выслушали, — не считая нужным скрывать насмешку, объявил Добрынин. — А теперь будут говорить другие. И сначала, пусть потерпевшая скинет покрывало.
Девушке явно было обидно и страшно, но тон Огра подействовал подобно приказу, которого невозможно ослушаться. Покрывало оказалось на полу, явив стройную девичью фигурку в синем платье.
По толпы пронёсся поражённый вздох.
Девушка была феей с золотистыми волосами, зелёными глазами, прекрасной фигуркой. Красавица. И тем больней было смотреть на её нынешнее состояние. Руки были все покрыты гематомами. Они же виднелись на шее. Лицо с тонкими чертами разбито — окровавленная губа, сломанный нос, вид запёкшейся крови. Красивое платье изорвано. Полупрозрачные крылья сломаны.
Легко говорить, что девушка клевещет. Но не тогда, когда видишь её в таком состоянии. И пусть все физические травмы могли быть исцелены за пару минут в капсуле, с психическими такого ожидать не стоило.
— Девушка подверглась насилию. Это будет кто-то отрицать? — в тишине прозвучал вопрос Огра.
— Это не значит, что виноваты Лёша с Генкой.
— Что же, тогда пусть выступит ещё один свидетель, — словно контрольный выстрел прозвучали слова Добрынина.
Вперёд выступила подруга потерпевший, всё это время воспринимавшаяся фоном. После чего, в нескольких сжатых словах поведала о том, как убираясь рядом с теми двумя сволочами и как услышала обсуждение ими изнасилования. И что голоса она узнала, а по обмолвкам смогла найти пострадавшую.
— Присяжные, ваш вердикт?
По лицу Стаса было видно, что все ответы он знал. И его ожидания подтвердились. Один за одним, все семь присяжных высказались за виновность подсудимых. Среди собравшихся поднялся гул, в котором слышалось довольство. Публика была вполне солидарна с вердиктом. Вот только всё ещё не был озвучен приговор. Хотя и за ним не стало дело.
— Тихо! — рявкнул Огр, дополнительно ударив дубиной об пол. Гул на самом деле испарился.
— Раз присяжные сказали своё слово, то и я вынесу вердикт. Алексей Шмелёв и Геннадий Зверев, если бы дело было на земле, вы бы отправились в тюрьму на долгие годы. Но у нас нет тюрем. А из камеры очень просто сбежать. Также я помню, что вам уже давали шанс. Простили одно преступление. Вы не остановились и совершили намного более чудовищный грех. Так что приговор может быть только один — смерть!
— Это слишком! — воскликнул Стас.
— Да засуньте эту шмару в капсулу, будет как новая. За что нам умирать⁈ — прокричал один из осуждённых.
Приговорённые и их товарищи выхватили оружие, в глазах двоих читалось отчаянье загнанных зверей. Я подобрался, начав наполнять мозг магической энергией, разгоняя сознание. Сейчас это получалось уже быстрее. Два десятка секунд, и мир замедлился, чувства словно бы обострились. Хотя на самом деле просто сознанию стало проще вычленять мелкие детали в окружении.