Атмосфера резко переменилась. Повисла напряжённая тишина. С лица Дмитрия исчезло веселье, а Добрынин нахмурился пуще прежнего. Вопрос ему явно не понравился. Это было ожидаемо, однако отступать я не хотел. Если не сейчас, то ещё неизвестно, когда получится выудить из Огра информацию о его прошлом. А без этого всегда будет возникать вопрос о доверии к нему.
— Что же, наверное, мне стоило рассказать о себе раньше, чтобы не плодить недомолвок, — наконец проговорил Добрынин. — С чего бы начать… Вы ведь видели моё отношение к смерти? Поняли, что я и раньше убивал? Так вот, я на самом деле был убийцей, причём массовым и на государственной службе.
Лицо Огра прорезала горькая усмешка.
— Профессия моя правда не киллер называлась, а чуть более возвышенно и уважаемо — полковник Вооружённых сил Российской Федерации. Служил не в тылу, бумажки перебирая, а на передовой. И дело я вроде бы делал верное — сначала лямку тянул, а когда потребовалось, защищал свою страну до последней капли крови, как и клялся. О солдатах заботился, поставленные командованием задачи выполнял, насколько хватало возможностей. Да только практика показала, что хреновым командиром я был. Неправильным. Там, где прочие лажали, я справлялся. Там, где другие пели дифирамбы начальству, я слал жалобы на недостаток снабжения, недопустимые приказы, ошибки других командиров. Ещё и нововведения продвигал, дабы лучше мы могли сражаться, меньше терять своих, больше наносить ущерб врагу. И этими своими действиями я явно показал не соответствие высокому, мать его, званию офицера.
На лице Огра отражались злость и в то же время горечь. Взгляд был устремлён в даль, в прошлое, явно и сейчас бывшее для него тяжёлым.
— На меня завели дело, обвинив во всех смертных грехах. Сняли с должности, уволили из армии и два года вели следствие. Ну как следствие, настоящий цирк это был, где все всё понимали, но каждый отыгрывал чвою роль. Мне досталась роль показательная. Быть примером всем офицером, чтобы не высовывались, слушались начальство и гадили по приказу. И я её сыграл на все сто. Станиславский бы оценил. Прекрасно показал своей судьбой, как легко можно уничтожить жизнь человека, что просто честно исполнял свой долг. Обо мне писали, говорили в СМИ, но это не возымело никакого прока. Я был осуждён и в то же время с позором вышвырнут из армии. Годы службы просто обернулись в прах. Мои усилия похоронены «правильными» офицерами, что пришли на замену. И вот зачем тогда всё это? Для чего нужны были пролитые пот и кровь? Зачем я служил своей стране тридцать грёбанных лет, чтобы быть наказанным за излишнюю правильность, честность? Лучше уж было выбрать карьеру наёмного убийцы, и то бы не чувствовал себя таким оплёванным, и крови на руках было бы меньше.
Помолчали.
— Знаете, что самое ироничное во всей этой ситуации? Попадание сюда для меня — благословение. Я ведь очутился здесь прямо с нар. Если бы не этот случай, пришлось бы ещё три месяца сидеть в тюрьме, да и после освобождения ничего хорошего меня не ждало. Кому я был бы нужен после отсидки? А здесь мне удалось взяться за настоящее дело, вновь повести за собой людей. Там меня выбросили на помойку, а тут я оказался нужен. Хоть благодарность возносить этому Ладрону.
Однако, история Огра оказалась действительно неожиданной. И ведь по ходу повествования у меня даже что-то мелькнуло в сознании. Где-то я слышал о том процессе. Впрочем, мало ли было таких происшествий, больших и малых несправедливостей? В информационный век даже самые вопиющие случаи быстро покрывались ворохом новых событий. Так что случай Добрынина забылся ровно также.
— Ты поэтому сошёлся со Стасом? Из-за тюремного прошлого? — спросил ещё об одной волновавшей теме.
— Да. За время отсидки я на личном опыте узнал,как думают преступники и посчитал, что смогу контролировать Стаса и его шайку. Тот был слишком труслив, чтобы кидаться на меня. Так я считал. Возможно, так оно и было, но в расклад влезла Ирина. Её я не учёл.
— Её мы все не учли. Я сам с ней общался и ещё тогда, в столовой, видел шевеления этой дьяволицы. И так ничего и не понял. Так что если и есть тут вина, то наша общая.
— Ну спасибо за поддержку, — без особой радости ответил Огр. — Ну да ладно, ты мне скажи, с исповедью мы закончили? Больше ничего не хочешь узнать?
— Думаю и этого было много. Спасибо, что рассказал.
— Хорошо, тогда что там с третьей просьбой? — устало спросил Добрынин.
— А она довольно проста. Видишь ли, у нас уже два дня нервотрёпки. Несколько сражений, похороны. Так что я хочу, чтобы ты выставил моему Отряду выпивки и закусок. На этот вечер.