Не теряя времени, мы быстро сошли по лестнице, почти промчались по второму этажу, выскочили к входной двери. Которую Дмитрий выбил одним лихим ударом. Пройдя через неё добрели до оставленных рюкзаков, рядом с которыми я и положил Макса. После чего мы в пару рук приступили к перевязке.
И что сказать, бок, нога и грудь оказались повреждены не так уж и сильно. В основном там были глубокие царапины. Артерии не задели. А вот где было скверно, так в области головы. Попытка вытереть лицо мокрой тряпкой закончилась новым воплем боли. А больше всего доконал пришедший затем крик.
— Я не вижу! Я ничего не вижу!
— Спокойно, спокойно, парень, — заговорил Дмитрий, сам совершенно выбитый колеи. — Сейчас мы тебя до капсулы дотащим, станешь как новенький! Даже шрамов, чтобы перед девками красоваться, не останется.
— Да, меня вот тоже однажды сильно потрепало. И ничего, ни одного следа не осталось, — сказал уже я. — Так что ты потерпи пару часиков и всё станет хорошо, вот увидишь!
— Я потерплю, правда. Вы не думайте, я не слабый, — ответил парень с болезненной улыбкой.
— Так, Дима, — обратился я уже к гному. — По хрен на всё. Оставляем рюкзаки здесь. Я беру на карачки Макса, ты оружие и идём.
— Может я потащу Макса?
— Уж извини, но ты низкий, ты его не тащить, а волочь будешь. А у Макса рана на ноге.
— Твоя правда. Ладно, тогда взялись и пошли!
И мы пошли. Продираясь через чашу, слыша сдавленные стоны товарища, обливаясь потом. Последнее относилось скорее ко мне, ибо я и прежде не был полон сил, а бодрая прогулка с товарищем на плечах и подавно их выжимала. Но я просто стискивал зубы и шёл, двигался вопреки усталости, прекрасно понимая, как сам бы себя чувствовал, находясь в положении Макса. Как бы мечтал об избавлении от боли и возвращении зрения. Было бы грёбаным эгоизмом, задержаться хоть на минуту, так что я всякий раз находил в себе силы сделать новый шаг.
По счастью, никакие проблемы нам в пути не встретились. Звери разбегались с дороги, да и растительность попадалась не сильно густая. Главным образом потому, что я на одних инстинктах, старой памяти, двигался по уже когда-то пройденному маршруту. В итоге и сам не заметив момента, когда впереди показалась ограждавшая Базу стена.
Её вид придал новых сил. На время позволив шустрее шевелить конечностями. И, по счастью, второго дыхания хватило на то, чтобы добраться до входа в убежище. А там мы просто впёрлись внутрь, не отвечая на вопросы, не слушая удивлённых криков и перешёптываний. От помощи отказались в самой грубой форме. После чего целенаправленно направившись в сторону подземелья. А уже через несколько минут мы с немалым облегчением уложили Макса в одну из стандартных регенерационных капсул.
— Мать твою, как же мне с товарищами везёт! То ты в могилу норовишь сбежать, то Макс. Так поседеть можно или спиться, — проворчал Дмитрий, проводя ладонью по лицу.
— А как же тот милый оборотень, что тебя чуть не сожрал? Я слышал, ты со смертью в тот раз разминулся всего на сантиметр. Может тогда и везение у нас общее?
— Признаю, было дело, — сразу помрачнев, ответил товарищ. — И правда та зверюга меня чуть не порешила. До сих пор в дрожь бросает, как её вспомню.
— Я прошу прощения, — в наш разговор вмешался какой-то смутно знакомый тип.
Молодо выглядевший парень, голубоглазый блондин, с лицом, способным выглядеть мужественно, если бы не поселившееся на нём неуверенное, заискивающее выражение.
— Чего тебе? — не слишком приветливо спросил Дмитрий.
— Вас начальник вызывает. Просил немедленно к нему явиться, — был ответ.
— У Огра опять что-то произошло?
— Не могу знать, — с фальшивой улыбкой ответил посыльный.
Я же нахмурился, чувствуя странность всей ситуации. Этот парень явно знал причину вызова, но отчего-то скрывал. Почему? Совершенно непонятно. К тому же с чего послали именно его? Данный тип даже не являлся нобилем, с теми я был хорошо знаком, почему же его направили с посланием? Кликнули первого попавшегося?
— Может вы поторопитесь? Командир просил прибыть как можно скорее, — между тем вновь заговорил посыльный.
— Парень, а ты не охамел, часом? — раздражённо спросил Дмитрий. — У нас товарищ ранен.
— Но командир…
— Перетопчется. У нас тут не стакан водки остывает, а товарищ пострадал. Бросить его сейчас одного — подлость. Добрынин это поймёт. Да и несколько минут погоды не сделают. Верно я говорю?
На это посыльный не нашёлся что возразить и увял. Ещё минуту он помялся, пытаясь что-то сказать, но затем развернулся и вышел из комнаты. Впрочем, удалился не далеко. Слух подсказывал, что посыльный остался рядом с дверью. К слову, его имя я так и не узнал, да и желание то выяснять отсутствовало. Чем-то этот тип меня раздражал. Возможно, подавала сигналы волчья суть?