— Эх, — вздохнул я, взял свою кружку, выпил ее залпом, встал и, прихватив с собой пакет, пошёл вслед за девушкой.
Нашлась она, кстати, недалеко, за углом гильдии. Сидя в тени здания, она уткнулась лицом в колени и тихо всхлипывала. Я подошёл и сел рядом с ней. Что же сказать-то? Никогда не был хорош в успокаивании людей, вот честное слово. Просмотрел столько сериалов и фильмов, прочитал кучу книг, знаю все фразы, которые говорят в подобных ситуациях, а как наступает ответственный момент, так сразу в голове пустота. Ладно, главное начать, а дальше само как-нибудь пойдёт.
— Эм, знаешь, тут не из-за чего грустить, такое с каждым может случиться, вот я, например, однажды в средней школе, выступал на сцене со стихотворением, и так разнервничался, что забыл слова, в итоге я полминуты стоял как вкопанный, совершенно не двигаясь. Мне из-за кулис начали подсказывать, но я никак не мог вспомнить нужные слова и, в конце концов, я просто выкрикнул — «Джеронимо!» и, спрыгнув со сцены, убежал из зала. Сначала мне было очень стыдно, я даже разревелся тогда, но сейчас я вспоминаю это с улыбкой, так что…
— Ганс умер… — безжизненным голосом, сказала девушка.
И тут я замолчал. Обычно, я редко кого запоминаю, если видел человека всего один или два раза, однако, услышав эти два слова, я сразу вспомнил того мужика, которого я встретил в участке, в день тренировки с Каталиной. Похоже, именно из-за этого, она и вела себя так странно. Блин, я совершенно не знаю, что можно сказать в такой ситуации…
Мы сидели молча минут десять, а потом Каталина начала говорить, периодически всхлипывая:
— Когда я только, только устроилась в участок, Ганс сразу же взял меня под свое крыло. Он многому меня научил, с ним было приятно разговаривать. И он был очень сильным, я ни разу не смогла победить его в поединке на мечах.
Ого, человек, что ни разу не проиграл Каталине? Неплохо, неплохо.
— У него есть семья. Его жена, милейшая женщина, какую я только встречала, а непоседливый сын, хоть порой и надоедал, все же, был хорошим ребёнком.
Теперь, грустно начало становится и мне.
— Но, мне грустно не только из-за утраты близкого человека, — она сделала паузу. — Ганса убили, и убийца, так же приходил и за тобой. Тебе невероятно повезло, что Элли смогла защитить тебя тогда. Однако убийца не найден, это значит, что он может прийти по твою душу в любой момент, и не только за тобой, Элли тоже может быть в опасности… и, и когда я начинаю думать об этом, то…
— Так не думай, — прервал я ее монолог. — Во-первых, я, с этого момента, буду предельно осторожен, и не допущу, чтобы с Элли что-нибудь произошло.
Каталина вздрогнула.
— Во вторых, я может и слабее Ганса, или тебя, но все же, я тот, кто смог зарубить дракона! Хоть тот и был детенышем, и я был там не один, но это мелочи! Так что, переживать о нас, это последнее, что ты должна делать, поняла?
Девушка какое-то время молчала, а потом, вдруг, сказала:
— Хорошо, но, ты так рвешься защищать Элли… мне… мне завидно… немного. Я же всегда была сильной, и в защите не нуждалась, однако и мне хочется, чтобы меня кто-нибудь однажды защитил…
Я молча обнял девушку.
— Ну, хорошо, и тебя защищу, — сказал я. — Ты сейчас расстроена, так что я защищу тебя от грустных мыслей. Обнимашки, знаешь-ли, способствуют выделению каких-то веществ в теле человека или что-то в этом роде. Так что, скоро грусть уйдёт.
— Да… ты прав… — и она, обняв меня в ответ, начала реветь. До этого, она лишь всхлипывала, а теперь, дав волю своим чувствам, расплакалась навзрыд. Я же, продолжал обнимать ее, при этом поглаживая по голове.
Это продолжалось относительно не долго. Каталина довольно быстро успокоилась. Единственными доказательствами того, что она сейчас лила слезы, было мокрое, от этих же слез, лицо, и красные глаза. Ну и мое сопливое плечо, в которое она плакалась.
— Спасибо Артём, ты настоящий друг… — сказала она, сидя в моих объятиях.
— Гха! — я, схватившись за сердце, резко отстранился от девушки.
— Э? Что такое?
— Критическое попадание… — прохрипел я.
— Т-тебя ранили?! Н-но как?!
— Твои слова… прошу… больше не говори так…
— Э? Я что-то не так сказала?
— Ага… последняя фраза… была очень болезненной…
— Про друга? Разве мы не друзья?
— АГХА! — я схватился за голову, и начал кататься по земле.