– Ты дождёшься, Марта, что меня и вовсе запрут на ключ в моей комнате. Буду сидеть на хлебе и воде и рано или поздно выброшусь из окна. И будет вам всем поделом, – злобно прошептала Эмма, поднимая полы платья и направляясь к парадной лестнице.
– Вот вы где! – Из-за розовых кустов вынырнула та самая Марта и, всплеснув руками, ринулась к молодой госпоже. – Я уже ноги все в кровь избила, пока вас искала. И в саду смотрела, и во всех спальнях, и в библиотеке, и в музыкальной гостиной, даже на чердак поднялась, а вас нигде нет.
– Скоро не будет надобности нигде искать, – недовольно рявкнула в ответ Эмма. – Буду сидеть в четырёх стенах, запертая на ключ. И будет тебе радость.
– Но госпожа… – опешила служанка.
– Я всё равно сбегу, – стиснув зубы, процедила Эмма.
– Госпожа!
– Сбегу! С твоей помощью или без, но сбегу!
– Уж лучше тогда с моей, – обречённо вздохнула Марта, понимая, что юная баронесса всё равно сделает так, как ей угодно. – Хоть прослежу, чтоб в вашей котомке было булочек штук пять горячих да сыра и ветчины вдоволь. Сами-то вы не догадаетесь положить. Да чтоб плащ был тёплый и до пят, сами-то вы в свой шёлковый закутаетесь... Так ведь?
Верная служанка жалостливо посмотрела на девушку, но та, однако, жалостью не прониклась. Напротив, глаза Эммы заблестели, словно юную баронессу одолела лихорадка, а губы задрожали, предвкушая сладкий поцелуй при встрече с любимым.
***
две недели спустя
Баронесса фон Стерлс недовольно шагала от одной колонны к другой.
– Всё маешься, душа моя, – рассеянно заметил её супруг, направляя лупу на крупного рогатого жука. – Почитала бы...
– Меня опять беспокоит Эмма. – Баронесса поджала губы.
– Что теперь? Девочка, кажется, смирилась и не смеет более перечить.
– Вот именно! – В голосе баронессы звенели льдинки. – Когда она брыкалась и пела, что не признает традиций нашего королевства, я ещё была спокойна. Когда она прятала приглашения, я тоже спала беспробудно. Но сейчас... «Да, маменька. Как изволите, маменька». Что-то пошло не так…
Неэлегантно сморщив похожий на мелкую картофелину нос, баронесса потёрла пальцами виски и отправила служанку за успокоительным.
– На прошлой неделе Эмма перебирала заново составленные приглашения, которые ушли с гонцами на днях. Может, увидела среди имён какое-то знакомое и оказалась не прочь избрать того счастливца себе в мужья? Мы ведь тоже именно так выбрали друг друга, душа моя. – Барон громко и довольно засопел и, высунув кончик языка, аккуратно поддел жука пинцетом, и опустил в колбу.
В ответ баронесса только фыркнула и еле слышно вздохнула.
– Среди неотправленных были письма Гринам, Парсонсам, де Ружу и Лиманам. Если только Эмма симпатизирует Милтону Грину? Хорошая может быть партия. Правда, Грины намного беднее нас, и их поместье насчитывает всего сорок спален. Тесно. Я прямо в сомнении...
– Милтон – неплохой молодой человек. Учился законам и прочим бумажным тонкостям. Его дед служил при покойном короле писарем. Говорят, только он мог так выводит букву «я», что нижняя загогулина один в один повторяла золотой виток на королевской короне.
– Ох, я в замешательстве, – баронесса тяжело вздохнула, упала в кресло, дрожащей рукой приняла чашку из рук служанки и начала жадно пить воду с успокоительными каплями.
– Кого бы Эмма ни выбрала, – промурлыкал барон себе под нос, отставив колбу в сторону и сделав пометки в дневнике наблюдений, – я бы хотел, чтобы она была счастлива.
***
Страница никак не хотела переворачиваться. В какой-то момент Эмма поймала себя на том, что перечитывает последний абзац уже седьмой раз и ничего не понимает. То ли главный герой сам набрался наглости, прижал к себе принцессу и слизал солёные капли с её горячих губ, то ли та принцесса прыгнула к нему в объятия, и соль была на его губах, тёплых, но обветренных и пахнущих морем.