— Ты его че, на уроке труда слепил? — Удивился Андрей.
— Ага, дядь, не надо, не заставляйте вас убивать, выгребайте денежки из карманов, бросайте на пол, и я пошёл.
— Пацан, ты дурак или где? — Еще больше удивился Андрей.
— Почему сразу дурак? Я кушать хочу просто...
— Потому что этой ковырялкой ты меня неделю пилить будешь, — почесав затылок ответил Бомж, — Да и вообще, тебя че, дома не кормят?
— Детдомовский я, там теперь никого не кормят. Выгребай наличку, тебе говорят! А то я уж придумаю, в какое место эту ковырялку тебе пристроить. — Закричал пацан, но на последней фразе всё-таки дал петуха.
Андрей ухмыльнулся и зажёг в ладони шар фиолетового пламени. Ребёнок, которому, на вид, не было еще и двенадцати, взвизгнул и быстро перебирая босыми ногами, слинял. «Дерзкий, но трусливый, надеюсь, выживет» — подумал Андрей и тут же получил чем-то мокрым по голове.
— Ты зачем детей пугаешь, изверг колдунский? — Закричали сзади знакомым голосом.
— Тётя Люба, это я, Андрей, — вскинув руки в примирительном месте, воскликнул Бомж. И еще раз получил мокрой тряпкой по голове. — Спасибо, тёть Люб. А я за вами пришёл тут.
— Зачем! Пугать! Ребенка! — ярилась женщина. Низкого роста, на целую голову ниже Андрея, с каштановыми волосами, и не смотря на возраст (ей было целых сорок лет, что для двадцатилетнего Андрея было глубокой старостью) все еще стройная, кареглазая тётя Люба со злостью смотрела на него.
— Так он в меня ножиком тыкал! Да и вообще... что тут случилось?
— Ай, вредители... — был ему неопределённый ответ. И хозяйка ателье, махнув рукой, устало плюхнулась на стоящий рядом табурет.
— Где Максим? С тобой же был. — спросила она грустно. Ей было тревожно за сына.
— Дома он у меня, пойдём, нужно добраться, пока всё не началось. Вместе будет проще.
Осталось 01ч 08 мин.
— И с места не сдвинусь, пока не расскажешь, что с ним. Вижу же — что-то недоговариваешь. Максим сам бы за мной пришёл. — Покачала головой Любовь Коновалова.
Андрей тяжело вздохнул, опустил глаза, стараясь краем глаза следить за входом, где на улице шумели какие-то люди, что-то требуя от властей и других людей, и коротко пересказал ей события вчерашнего дня, благоразумно опустив детали.
Осталось 53 мин.
— Мало времени, надо идти, теть Люб. — произнёс Бомж, прислушиваясь, как затихает шум на улице. Люди расходились по домам. До конца спокойной жизни чуть меньше часа, и это время они решили провести с родными. Всем было страшно.
Осталось 20 мин.
Андрей открыл дверь собственной квартиры и пропустил тётю Любу перед собой. Зашел сам, запер дверь на все замки, и они прошли в комнату, где собрались все остальные. Лиса бросилась обнимать Андрея, слёзы ещё не высохли с её покрасневших глаз. Кажется, все это время, она ревела. Бомж нежно погладил девочку по волосам и что-то шепнул на ухо. Ребёнок улыбнулась и наконец, спокойно вздохнула. Ей стало легче.
Все по очереди познакомились с тётей Любой, которая села рядом со своим сыном, что до сих пор пребывал без сознания. Девчонки предлагали ей чай и перекусить, но она ничего не хотела, кроме как видеть сына в добром здравии. К ней подошёл Орлов.
— Он проснётся, просто мы не знаем когда. Нам удалось вылечить раны все, но сотрясение мозга было сильным. Сейчас ему нужен только покой и здоровый сон.
Тётя Люба лишь кивнула на эти слова, ей стало немного легче. Орлов кивнул в ответ.
Осталось 12 мин.
Орлов и Иваненко о чем-то перешептывались с пареньком, что звался сыном Дракона. После, все трое встали и начали обходить квартиру по периметру, устанавливая защитные заклинания.
Валет и его девчонки освобождали инвентари. Словно из воздуха они доставали элементы первоуровневой брони на любой класс, различное холодное и огнестрельное оружие, книги заклинаний и навыков. А также расходники для зелий и крафта. На всякий случай. Любовь Ильинична с любопытством наблюдала за происходящим, но молчала, поглаживая голову сына.