Отец же был признаком постоянства. Стоило его ноге ступить на берег, как он мчался проведать своего сына. Он много говорил и много смотрел ,заполняя весь дом. Жену он вспоминал только по вечерам, уединившись с Самюэлем. Прислонившись к прохладной стене можно было услышать, как дрожит его голос и как с каждым словом в комнате становится все холодней. Дэвид не вырос похожим на отца бунтарем, который сбежал в другой город и встретил там свою любовь. Внешне он напоминал маму. Не ту румяную женщину в его голове, а девушку с грустными глазами, которая всегда смотрела в сторону на кадрах. От такой мамы всегда приходилось прятать свой взгляд.
Фотографии не так просты. Обиженная родственница влияла на него из деревянных рамок, делая внешность и характер более унылым. Горечь становилась его жизнью, забирая все солнечные дни, отчего Оркул просто перестал пытаться.
Залив ровно полкружки, Дэвид вздохнул. Глубоко, пытаясь вобрать в себя весь кислород, над которым так усердно трудились. Вроде спал всю ночь, а вроде и нет. Три минуты. Час. Опять три минуты. Размышляя, мужчина выпускал из виду беловатый, тонкий пар, по вине которого скоро почти вся квартирка окунулась в запах прогорклого молотого кофе. Не получалось только выпустить из виду вечно раскалывающуюся голову как приятное дополнение. Человечество прошло такой длинный и сложный путь, создает сложнейшие механизмы и строит дома выше звезд, так почему бы не придумать что-то действенное, кроме, конечно, пули в висок.
Недолгие воспоминания о детстве, отрочестве и юности были прерваны стуком в дверь. Ритмичным, повторившимся ровно два раза стуком. Мужчина дернулся, отчего коричневая жидкость ровными каплями украсила как столешницу, так и бедный фикус. -Сейчас, - откликнулся на сигнал мужчина, с грустью выставляя из своих объятий кружку, прямо в центр разбившихся капель.
В меру прокашлявшись и оставив уборку на потом, он пошёл по направлению к двери, имеющей стеклянную вставку в виде изогнутого треугольника на конце.
-Они там меня караулят что ли, - успел подумать он, придвигаясь к двери. Специально подобрали самый идеальный момент для стука. Когда мужчина уже и одет, и приведен в надлежащий вид. Открывать он не спешил. Треугольник-проектор показывал, что за дверью стояла девушка. Одна. Разглядеть, был с ней кто-то ещё, было делом проблематичным, поэтому дверь все-таки открылась, но Оркул с опаской все-таки оглядел коридор, пока внезапная незнакомка продолжала стоять на месте. Как-то внезапно в его жизни появилось больше женщин. Интересно, что скажет об этом потом Лин, во время очередной встречи. Вероятнее всего выпустит из небольшого рта несколько нецензурных выражений, закидывая туда же фисташковое драже. Фантик же полетит в Дэвида, заставляя того зажать бумажку в руке до конца дня.