- Они с Леной Щербининой в клуб собирались... ну в молодежный который... образовательно-развлекательный, помните, она рассказывала, что у нас на районе... в смысле, в районе открылся весной клуб. Она как на лето приехала, тоже туда ходить начала. Подружки позвали. Ей там нравится. С ними беседы проводят, лекции интересные читают, какие-то активности есть на свежем воздухе опять же. Пытаются настроить молодежь на правильную жизнь, чтобы не попали под тлетворные влияния разные. Маша несколько раз и сама с докладом выступала, тут же не много студентов, в общем-то, а она в Питере учится. Говорит, что рассказывают про карьерные возможности, про то, как лучше характеристики распределять, что прокачивать если, например, врачом хочешь стать, а что - если журналистом...
- Да помню я, помню, - оборвал Роман, видя, что речь Стефании все ускоряется и ускоряется - явный признак начинающегося невроза. - Держите телефон.
Женщина по памяти набрала номер, долго вслушивалась в гудки, затем скинула и протянула Роману.
- Спасибо, тоже не берет.
- Но не берет - это ведь лучше, чем выключен и вне зоны доступа. Значит просто не слышит. Стефания... Леонидовна, вспомните, вы же сами были подростком.
- Роман Павлович, спасибо вам... за телефон и... и поддержку. Не буду больше отвлекать, займусь делами, и вы тоже. Как там у нас на кухне дела, уже свернулись? - спросила женщина нарочито громко и бойко, словно сама пыталась отогнать от себя дурные мысли.
Когда начальница скрылась за дверью кухни, Роман быстро нашел заказанную песню - не было еще пятничного вечера, чтобы ее не просили включить - поставил в очередь воспроизведения, открыл бутылку шампанского... куда подевалась Светка-официантка? Курить опять выскочила? Пришлось ему с двумя бокалами направиться к столику.
Вернулся за стойку он в подавленном настроении. Почему он вообще здесь работает? Он никогда не был общительным человеком. По службе - да. По делу - можно. А выслушивать пьяных посетителей было для него в тягость.
Сперва он думал, что устроится сюда только на время, а потом как-то втянулся. И хоть не признавался себе в этом, но рядом со Стефанией, да и Машкой тоже, его апатия отходила, словно тьма, расступающаяся от свечек.
Что-то жужжало на столе - Стефания забыла телефон у кассы. Роман поднял его и машинально глянул на экран - Доча. Тут же вызов оборвался. Не успел он войти в кухню с радостной новостью, как его собственный телефон завибрировал. На экране значился незнакомый номер, Пластинин ответил.
- Здравствуйте, могу я узнать, с кем говорю? - раздался усталый мужской голос.
- Нет, не можете, - резко ответил Роман. - Кому вы звоните?
- У меня телефон девушки... я набираю пропущенные номера. Ее мать не отвечает. Последним ей звонили с вашего номера.
- А где девушка? - у Пластинина были крепкие нервы, поэтому и напряглись они тоже крепко.
- Скажите кто вы, вопрос деликатный...
- Друг семьи! - крикнул Роман и выругался в трубку. - Что с Машкой, говори?
- Хорошо... успокойтесь, она в очень тяжелом состоянии... У нее подозрение на передозировку наркотическими препаратами. Приезжайте пожалуйста в больницу... и сообщите родным.
Глава 2. Скорая помощь
Как бы Роману ни хотелось сразу же поехать в больницу вместе со Стефанией, но кто-то ответственный должен был остаться до конца работы кафе. Официантка Света на такую роль почти подходила, но стоило только Пластинину заговорить об этом, как девушка округлила глаза и обхватила плечи руками: закрыть заведение - дело не сложное, но остаться здесь одной из персонала, когда на дворе полночь, а посетители все больше и больше теряют человеческий облик... мало ли что.
- Ром, а вдруг опять такие же зайдут... ну как те три сегодня вечером, - заскулила она. - Ромочка, останься, пожалуйста, со мной!
Не столько из-за Светы, сколько чтобы не заставлять Стефанию нервничать еще и из-за кафе (если, конечно, волноваться еще больше было возможно для нее в такой ситуации), Роман остался до закрытия, но это были самые долгие полтора часа в... в этом году точно. Даже последние минуты на зоне тянулись не так мучительно. Он и сам удивился, отчего вдруг стал настолько эмпатичным, тем более к малознакомой девчонке. Может быть, за последние годы в нем скопилось столько нерастраченного сострадания, что оно сейчас прямо-таки выплескивалось на первого мало-мальски достойного человека? Странно все это, непривычно для него.