— Я… Прошу прощения, я должна пойти наверх. Мне надо привести себя в порядок. — И, резко повернувшись, Софи быстро побежала к двери.
— Софи!
Бутылка звякнула о бокал.
— Да, милорд. — Она остановилась, и ее рука задержалась на ручке двери. Софи бросила на мужа настороженный взгляд.
Джулиан стоял у камина, небрежно облокотившись о белую мраморную доску. Он держал полный бокал портвейна. Софи еще больше разволновалась, заметив чисто мужское удовлетворение в его глазах. Его губы изогнулись в улыбке, не скрывавшей обычной надменности. Сейчас он был слишком в себе уверен… нет, даже самоуверен.
— Обольщение не такое уж страшное дело, в конце концов, а, моя дорогая? Вы убедитесь в этом, и уверен, вам понравится. Для того чтобы вы это поняли, прошло достаточно времени.
Так ли было с бедняжкой Амелией? Она ощущала себя полностью опустошенной. Софи пальцем коснулась нижней губы:
— Поцелуи, которыми вы только что осыпали меня, это и есть ваш способ обольщения, милорд?
Он наклонил голову, его глаза удивленно сверкнули.
— Надеюсь, они вам понравились, Софи. У нас впереди будет еще много таких поцелуев. Начиная с сегодняшней ночи. Отправляйтесь в свою спальню, дорогая. И ждите меня. Сегодня я наконец соблазню вас. Это будет наша настоящая брачная ночь. Поверьте, моя любовь, завтра утром вы будете благодарить меня за то, что я наконец покончил с той глупой ситуацией, в которой мы оказались по вашей милости. И я с большим удовольствием приму от вас эту благодарность.
Софи охватила ярость, смешанная с другими, не менее бурными чувствами. От бешенства она не могла вымолвить ни слова. Она резко толкнула тяжелые двери и кинулась к лестнице. Она влетела в свою спальню, напугав горничную, готовившую постель.
— Миледи, что-то случилось?
Софи взяла себя в руки.
— Нет, нет, Мэри, ничего не случилось. Просто я слишком быстро шла по лестнице. Вот и все. Помоги мне, пожалуйста, с платьем. — Софи тяжело дышала.
— Конечно, мадам.
Мэри, юная девушка с яркими блестящими глазами, которой еще не было двадцати, пребывала в восторге от своего головокружительного продвижения — она стала горничной мадам! Мэри быстро подбежала и помогла мадам снять вышитое муслиновое платье.
— Мэри, принеси, пожалуйста, чай.
— Конечно, миледи.
— Да, Мэри, на этот раз две чашки, — глубоко вздохнув, сказала Софи. — Вторую для графа.
Глаза Мэри засветились интересом, но у нее хватило ума придержать язык. Она помогла Софи облачиться в шелковый пеньюар.
— Я сейчас же принесу чай, мадам. И кстати, одна из горничных жаловалась на недомогание. Видимо, легкое отравление. Она просила узнать у вас, чем ей полечиться.
— Что? Ах да, конечно… — Софи порылась в своем саквояже с травами и быстро отсыпала в маленькие пакетики порошки лакрицы и ревеня. — В чашку чая надо бросить по две щепотки того и другого, должно помочь. Если к утру ей не станет лучше, скажи мне.
— Вы так добры, мадам. Элис вам будет очень признательна. Она так мучается животом. Да, Алан, слуга, просил вам передать, что горло у него почти прошло благодаря сиропу из меда и бренди. Его по вашему совету приготовил повар.
— Прекрасно, я очень рада, — нетерпеливо проговорила Софи. Сейчас ей меньше всего хотелось обсуждать состояние горла слуги Алана. — А теперь, Мэри, пожалуйста, поторопись с чаем.
— Да, да, мадам. — И Мэри выбежала из комнаты.
Софи принялась расхаживать из угла в угол. Мягкие туфельки бесшумно ступали по темному пестрому ковру. Она заметила, что кружевная отделка пеньюара отпоролась и повисла над грудью.
Невыносимый, невероятно надменный человек. И за него она вышла замуж! Он думает, стоит ему дотронуться до нее, как она упадет в его объятия. И он будет вот так ее поддразнивать, пока не добьется своего. Софи прекрасно понимала его намерения. Видимо, мужская гордость требует поскорее увлечь ее в постель.
Джулиан не успокоится до тех пор, пока не докажет свои права на нее. Таким образом, у нее не будет возможности потрудиться над созданием гармоничных отношений в семье, о которых она так мечтала. Джулиан намерен во что бы то ни стало и не теряя времени соблазнить ее.
Софи резко остановилась: а удовлетворится ли граф Рейвенвуд только одной победной ночью? Ведь Джулиан в нее не влюблен. Она прекрасно сознавала, какой вызов ему бросает: жена отказывает в привилегии, которая — он, как муж, уверен в этом — принадлежит ему по праву. Но если он будет считать, что наконец доказал и себе, и ей свою способность соблазнить жену, возможно, тогда он оставит ее в покое?
Софи быстро подошла к изящному шкафчику, где хранились ее снадобья, и обвела взглядом ровные ряды маленьких деревянных подносиков и ящичков. Ее трясло от гнева, страха и других чувств, которые сейчас она не способна была объяснить. У нее мало времени, через несколько минут сюда явится Джулиан, обнимет ее, будет ласкать так же, как ласкал балерин и актрис и еще черт знает кого…
Отворилась дверь, и в спальню вошла Мэри с серебряным подносом в руках.
— Ваш чай, мадам. Что-нибудь еще?
— Нет, спасибо, Мэри. Можешь идти, — сказала Софи, изобразив на лице улыбку.
Но глаза Мэри разгорелись еще ярче. Она присела в легком реверансе, после чего удалилась.
Софи была уверена, что слышала сдавленный хохоток в прихожей. Вероятно, слуги знают все, что здесь происходит, промелькнуло в голове Софи. Неужели горничной известно и о том, что Джулиан не провел еще ни одной ночи с женой? Эта мысль показалась ей оскорбительной.
Софи пришло в голову, что раздражение Джулиана отчасти объясняется тем, что все слуги оживленно обсуждают, почему новая жена не приглашает хозяина к себе в спальню.
Софи не позволила своему сердцу уступить жалости. Она не собиралась сдаваться ради удовлетворения мужской гордости Джулиана. Гордости у него хоть отбавляй. Она взяла щепотку душицы и другой, более сильной травы и умело смешала их в чайнике для заварки.
Потом села, поскольку не могла стоять из-за сотрясавшей ее нервной дрожи. Ей не пришлось долго ждать неизбежного. Дверь между спальнями тихо отворилась, Софи вздрогнула. Джулиан стоял в черном шелковом халате с вышитым гербом графства Рейвенвуд. Он смотрел на нее с насмешливой улыбкой.
— Вы слишком волнуетесь, моя дорогая, — нежно сказал он, неслышно прикрывая дверь. — Так бывает всегда, когда долго откладываешь дела на завтра. Вы раздули все до ужасающих размеров. Но к утру все вернется на круги своя, как и должно быть.
— В последний раз прошу вас, Джулиан, не требуйте невозможного. Не настаивайте… Вы нарушаете если не букву, то дух нашего соглашения.
Улыбка сошла с лица Джулиана, взгляд его потяжелел. Он засунул руки в карманы халата и принялся медленно расхаживать по комнате.
— Лучше не будем обсуждать мою честь. Уверяю вас, для меня это слишком серьезно, и я еще ни разу не запятнал ее.
— Значит, у вас собственное представление о чести, милорд.
Он сердито посмотрел на нее:
— Я гораздо лучше вас знаю, что такое честь. И что входит в это понятие.
— А я не могу верно определить, что входит в это понятие, лишь потому, что я женщина?
Он расслабился, и снова на его губах заиграла усмешка.
— Вы не просто женщина, моя любовь. Вы самая необыкновенная женщина в мире. Я даже не предполагал, когда просил вашей руки, что получу такую изумительную жену, словно сотканную из противоречий. Кстати, у вас на пеньюаре кружева болтаются.
Софи стало неловко. Внутри что-то сжалось, когда она увидела, что оторванные кружева висят над грудью. Она попыталась поправить их, но безуспешно. Подняв взгляд, она обнаружила, что ей приходится смотреть на Джулиана сквозь выбившиеся из прически локоны. В раздражении Софи заправила локон за ухо и решительно поднялась: