- Как настоящий парень?
- Именно, - подтвердила Николь. - Но прежде я должна была найти подходящее место. Для этого я принялась просматривать объявления во всех газетах, какие только могла достать. Вот и бродила по улицам Лондона и покупала газеты. Я наряжалась в платье, в котором меня не смогли бы узнать. В таком непривычном наряде ты меня и встретил в тот вечер.
- Ты выглядела очаровательно. - Дастин не смог сдержать улыбку, увидев, как недовольно передернулись плечи Николь. Дамы из общества совсем иначе реагировали на его комплименты. - Должен ли я сделать вывод, что ты не очень часто облачаешься в женское платье?
- Если бы я только могла, то никогда не делала бы этого! У меня всего два платья, да и те куплены по просьбе отца. Только ради него я вынуждена терпеть эту пытку - носить эти нелепые дневные наряды. Не говоря уже о чудовищном корсете, в котором я просто задыхаюсь.
Дастин не выдержал и заливисто рассмеялся:
- Так вот отчего ты чуть было не упала в обморок!
- Корсеты должны быть объявлены вне закона, - сообщила свое мнение Николь, гордо вздернув подбородок.
- Полностью с тобой согласен. - Дастин нежно погладил шею Николь, от чего по спине девушки тут же прокатилась новая волна приятного трепета. Запомню и никогда не буду предлагать тебе надевать платье, - сказал Дастин неожиданно хриплым голосом. - Нам остается еще ответить на вопрос, чего же я хочу от Николь Олдридж.
- Боюсь и спрашивать.
- Не бойся. - Дастин наклонил голову Николь к себе. - Один поцелуй, потребовал он, слегка коснувшись нижней губы девушки. - Тот самый, что мы начали, но так и не закончили.
- Дастин... - Николь вновь смутилась. - Мне кажется, это не очень благоразумно.
- Возможно, что и не очень, - согласился Дастин. - Но, как уже сказал тебе, я люблю рисковать, особенно когда моя интуиция говорит, что я должен так поступить. - Он притянул Николь к себе.
- Моя интуиция говорит как раз об обратном, - широко раскрыв глаза, прошептала Николь.
- В таком случае давай последуем голосу моей.
С этими словами Дастин прижался к губам Николь, заглушая ее протест и пробуждая чувства, не успевшие до конца расцвести в тот вечер на уединенной скамейке. Дастин хорошо знал, что поцелуй - лишь прелюдия страсти, первый шаг в древнейшем обряде, кульминация которого наступает в постели. Но с Николь он не мог позволить себе торопливости, а тем более небрежности.
От ощущения сладости ее уст у него захватывало дух. Дрожа от волнения, Дастин сжал Николь в своих объятиях, усиливая поцелуй, полностью отдаваясь ярким вспышкам ощущений. Язык его плавно скользнул внутрь, мягко поглаживая каждую точечку бархатистой поверхности ее нёба. Потом их языки встретились в острой, сокрушительной ласке, такой пронзительной, какой Дастину еще не приходилось испытывать.
Николь тоже почувствовала это и прильнула к нему.
- Не надо, - выдохнул Дастин в ее раскрытые губы и приказал себе не спешить, помня о невинности и неопытности Николь.
Впрочем, рядом с нею Дастин чувствовал себя немногим более опытным.
- Останься, - прошептала она. - Еще на мгновение... останься.
Николь замерла, и Дастин почувствовал ее нерешительность. Он осторожно повторил ласку: язык его снова проник в рот девушки и скользнул по ее язычку. Николь, мягко застонав, обняла руками шею Дастина.
- Да, - прошептал он, замирая от невыносимой прелести этого поцелуя. Николь... поцелуй меня. - Он прижал девушку к себе, чувствуя, как бьется ее сердце, ощущая хрупкость ее тела.
Поцелуй длился бесконечно, сочетая в себе нежность и огонь.
- Нет! - Николь резко отстранилась. - Я не могу. Мы из разных миров.
Она продолжала отступать, Дастин следовал за ней. Наконец Николь уперлась спиной в дверь, повернулась, подергала ручку и тут же вспомнила, что дверь заперта.
- Милорд, я мужчина! - неожиданно выпалила Николь.
Эти слова достигли желаемого эффекта. Дастин остановился и уставился на Николь. Казалось, до него с трудом доходил смысл сказанного.
- Проклятие! - Дастин запустил руку в волосы, взгляд его беспрерывно перебегал с жокейского наряда Николь на ее припухшие от поцелуев губы: контраст ошеломил его, подобно ушату холодной воды. Он резко остановился. Что же нам делать, Дерби?
Это прозвище вызвало слезы на глазах Николь.
- Не бери своего предложения обратно, - взмолилась она. - Позволь мне выступать, и не только потому, что я мечтаю участвовать в скачках, - из-за папы. Прошу тебя, Дастин! Я буду держаться от тебя подальше, обещаю.
У Дастина, собиравшегося было что-то сказать, все слова мгновенно вылетели из головы, как только до него дошел смысл нелепого обета Николь.
- Что ты сказала?
- Я сказала, что мы никогда больше не будем целоваться. Даю тебе слово.
Взрыв хохота потряс своды кабинета.
- А я даю тебе слово, что мы еще будем целоваться. Что же до твоих обещаний, то позволь тебе напомнить: не ты была инициатором этого поцелуя, а я.
- Очень хорошо. В таком случае я обещаю выхолостить тебя, если ты когда-либо инициируешь еще один.
Плечи Дастина вновь затряслись от хохота.
- Приятная перспектива! Предупреждение принято, Дерби. В следующий раз, когда мне захочется обнять тебя, я, несомненно, позабочусь о своей безопасности?- Заметив напряженное выражение лица Николь, Дастин взял себя в руки. - Олден Стоддард... Почему ты выбрала это имя? Беру на себя смелость предположить, что Олден - производное от Олдридж.
- Да, - ответила Николь, - я действительно хотела, чтобы частичка имени отца была со мной во время скачек. Что же касается Стоддарда... - улыбнулась она, - то это означает "хозяин лошадей".
- Очень подходяще, - сказал Дастин, достал носовой платок и осторожно вытер слезы Николь. - Кажется, мой платок в конце концов все же пригодился.
- Похоже на то.
Их взгляды встретились.
- Что ж, мистер Стоддард, - произнес Дастин и взглянул на часы, висевшие на стене, - время отправляться в Лондон. Вам необходимо собрать свои пожитки и переговорить с отцом, после чего вместе вернуться в Тайрхем и хорошенько выспаться. Тем временем я распоряжусь снабдить коттедж всем необходимым. Тренировка завтра в шесть утра.
- Спасибо, Дастин, - прошептала Николь, смущенно улыбнувшись, и заговорила чуть более низким голосом: - В шесть утра, милорд, я буду готов ковать нашу победу в Эпсоме.
***
- Куп! Мы пришли.
Чистивший свою гнедую кобылу Фарли Купер и виду не подал, что услышал обращенные к нему слова. Он продолжал свое занятие, даже не взглянув на двух человек, минуту назад вошедших в полутемную конюшню.
Визитеры переступили через кучу конского навоза и молча остановились рядом с Купером, который почуял неладное.
- Ты меня слышал? - настойчиво переспросил тот, что потолще. - Мы вернулись из Тайрхема. Мы поговорили с маркизом.
- Я слышал тебя, Перриш, - ответил Купер, поглаживая бархатистый круп лошади. - Но прежде чем я услышу продолжение, скажи: вы убедились, что никто не видел, как вы сюда вошли?
- Куп, сейчас почти полночь. Кому, скажи на милость, кроме нас да лошадей, придет в голову околачиваться в твоей конюшне?
- Я спросил: вы проверили? - резко произнес Купер.
- Да, проверили, - ответил второй посетитель. - Кругом ни души. И на дворе тоже.
- Хорошо. - Рука со скребком скользнула вниз и замерла. - И что же вы узнали от лорда Тайрхема?
- Что он не любит, когда ему угрожают. - Перриш нахмурился, вспомнив на удивление крепкую, мускулистую фигуру маркиза и его резкую реакцию при упоминании о маленьком племяннике. - Он, черт возьми, совсем не такой, как большинство этих неженок голубых кровей. По правде сказать, в гневе он чертовски грозен.
- Я не спрашивал об отличительных чертах его характера, - сплюнул Куп. - Я спросил, что вы от него узнали. Ответил Олдридж на объявление или нет?