"Черт бы побрал этот проклятый корсет! - негодовала Николь. - Никогда больше не надену эти смертельные удавки".
Плотные ряды деревьев надежно скрывали девушку от взоров гуляющей публики. Чувствуя себя в безопасности, Николь немного успокоилась и попыталась найти выход из создавшегося положения. Ей необходимо было восстановить силы, а при отсутствии еды этому мог способствовать хотя бы недолгий отдых. Запрокинув голову, Николь уставилась в небо и принялась наблюдать за звездами, горящими в темной вышине. Ночь всегда казалась ей волшебством. Даже хаос конюшен замирал с наступлением темноты, и все кругом словно замедляло свой ход, проникаясь благоговением перед воцарением ночи.
Обычно вечерами мать усаживала маленькую Николь к себе на колени и рассказывала ей истории - чудные волшебные сказки, заставлявшие сердечко девочки трепетать и будоражившие ее воображение. Николь ловила каждое слово, зачастую дрожала от страха, простодушно полагая, что все это могло происходить на самом деле. У Алисии Олдридж в этом смысле было огромное преимущество перед другими - она сама глубоко верила в то, о чем рассказывала дочери. При этом воспоминании на губах Николь появилась слабая улыбка.
"- А знаешь, что такое звезды, Ники? - Николь показалось, что она слышит голос матери. - Они - частички света, который посылают нам волшебные феи счастья. Это случается в особенные ночи и только для некоторых людей, потому что не все способны их видеть и проникнуться их волшебством.
- А в чем их волшебство, мамочка? - спрашивала Николь. - А я отношусь к этим людям?
Мать улыбалась загадочной улыбкой.
- Разумеется. И помни: всякий раз, когда ты видишь звезды, ты можешь что-нибудь очень-очень сильно пожелать, и твое желание обязательно исполнится.
- Правда, мамочка?
- Правда, любовь моя".
Две слезинки скатились по щекам Николь, и она обхватила себя руками. Стояла одна из тех ночей, о которых ей рассказывала мать: теплая, благоухающая, пахнущая весенними почками. Размечтавшись, Николь остановила взгляд на звезде, которая, казалось, манила ее к себе. Это была не самая большая и даже не самая яркая звезда на небе. Но было что-то очень необычное в ее сиянии, словно звезда пыталась удержать внимание Николь.
- Я надеюсь, мамочка, - едва шевеля губами, прошептала Николь, - на подаренный тобою амулет. Благодаря тебе, я все еще верю в него!
У Николь перехватило дыхание, и слезы вновь потекли по бледным щекам.
- Могу я предложить свою помощь? - Звук приятного мужского голоса заставил Николь похолодеть, мысли ее мгновенно вернулись к реальности. Ее заметили! Надо бежать. Медленно подвинувшись к краю скамейки, Николь мысленно прикинула расстояние до дороги, готовая в любую минуту стрелой броситься прочь.
- Не убегайте! И не пугайтесь. Я не намерен обидеть вас.
Крепкая ладонь легла на руку Николь, и скамейка слегка покачнулась, когда неожиданный собеседник опустился на нее рядом с девушкой.
- А я и не испугалась, - опустив подбородок, услышала свой голос Николь. - Я... - Николь замолчала.
- Я видел, что вам нехорошо. Когда вы направились к деревьям, вы были бледны как полотно.
- Я чувствую себя превосходно, - ответила Николь, уставившись на лакированные ботинки незнакомца. - Я лучше пойду.
Но незнакомец удержал Николь, и вдруг она ощутила в своей руке носовой платок.
- Вот, возьмите. Мне говорили, что это прекрасно осушает женские слезы.
Николь подняла глаза, слегка задетая иронией, прозвучавшей в чуть хрипловатом голосе незнакомца. У нее вновь перехватило дыхание, но на сей раз не тесный корсет был тому причиной.
Рядом с Николь сидел красавец, каких ей не приходилось прежде встречать. Несомненно, это был человек из высшего света, и свидетельствовал об этом не только элегантный вечерний костюм, но и четкий прямой подбородок, патрицианский нос, выдающий настоящего аристократа, густые черные волосы, обрамляющие широкий лоб, и такие же черные брови над глазами цвета полуночи. Глаза эти изучали сейчас Николь взглядом опытного мужчины, знающего толк в женщинах.
Его голос звучал искренне, а доброжелательность была очевидной даже для такой неискушенной девушки, как Николь. Она видела это и в улыбке незнакомца, и в сиянии глаз, и в слегка приподнятых бровях. Впервые в жизни Николь была благодарна судьбе, что на ней платье, а не костюм для верховой езды.
- Вы слишком прекрасны, чтобы плакать, - проговорил мужчина, отбирая у Николь платок и вытирая им щеки девушки. - Вы слишком прекрасны, чтобы бродить по ночному Лондону в одиночестве. Куда вы держали путь?
Николь вздохнула, не зная, что отвечать.
- Как вас зовут?
- Что? - растерянно заморгала Николь.
- Ваше имя, - подсказал незнакомец. - Должно же у вас быть имя!
- Ах да, конечно!.. Меня зовут Николь.
Мужчина улыбнулся, а Николь задалась вопросом, как часто у человека может перехватывать дыхание.
- Николь... - повторил незнакомец. - Имя вам чудесно подходит - звучное и нежное. А фамилия у вас есть?
Вопрос тут же вывел Николь из состояния мечтательного транса.
- Я должна идти. - Она стремительно встала. - Я и так ушла слишком надолго.
Изумленные глаза цвета полуночи сузились.
- Ушли? От кого? - спросил незнакомец, быстро взглянув на левую руку Николь. - От мужа?
Девушка невольно улыбнулась тревожной интонации его голоса.
- Не хочу вас разочаровывать, но я не замужем.
- Разочаровывать? Au contraire <Напротив (фр.).>, моя загадочная незнакомка, я просто в восторге, - отвечал он и, ухватив Николь за запястье, нежно погладил ее ладонь. - Сядьте. Всего лишь на несколько минут. Пока краска не вернется на ваши щеки.
Николь уступила:
- Ну хорошо.
- Поскольку сегодня вечером мы обмениваемся лишь именами, то спешу сообщить: меня зовут Дастин.
- Привет, Дастин.
Он усмехнулся.
- Привет, Николь. - Дастин нащупал пульс на ее руке. - Почему вы плакали? Из-за мужчины? Если так, назовите мне его имя, и я переломаю ему кости.
Николь ощутила невольную дрожь от его горячего прикосновения.
- Нет, дело вовсе не в мужчине. Скорее, во всем виноваты воспоминания.
- Печальные воспоминания?
- Да нет, напротив, счастливые, - сказала Николь. - Я думала о своей матери.
- Вы ее потеряли. - В голосе собеседника звучал не вопрос, а утверждение, от чего глаза Николь удивленно расширились.
- Не смотрите так ошеломленно, - ответил Дастин на невысказанную мысль Николь. - Мне самому пришлось пережить то же самое.
- Понимаю. - Николь склонила голову. - А что вы здесь делаете? вырвался у нее невольный вопрос. Дастин еле заметно улыбнулся:
- Вообще или в частности?
- Я имею в виду здесь, на берегу реки... и в одиночестве.
- Неужели моя прогулка в одиночестве вызывает у вас удивление?
- Для такого мужчины, как вы? Да.
- Мужчины, как я, - повторил Дастин. - А что это значит?
- Это значит, что вы красивы, хорошо воспитаны и обезоруживающе обаятельны. А если учесть, что сейчас в Лондоне пик сезона, то тем более удивительно, почему вы не на балу или приеме, не в окружении пылких, обожающих вас женщин, а бродите в одиночестве вдоль Темзы.
Темные брови Дастина выгнулись дугой.
- Я польщен. Я ошеломлен. Вы всегда такая непосредственная?
Николь задумалась над его вопросом, но лишь на мгновение.
- Думаю, да.
- Прекрасно, в таком случае я тоже буду откровенен. Меня действительно приглашают на светские рауты, о которых вы говорите. Но уже давно сама мысль посетить еще один подобный вечер повергает меня в дрожь. Холод и пустота! Так что я предпочитаю подобному времяпрепровождению одинокие прогулки по берегам Темзы. Вы шокированы?
Николь внимательно вгляделась в лицо Дастина и покачала головой:
- Вообще-то нет.
Дастин наклонился вперед и поправил локон Николь, упавший ей на лоб.
- Так от чего, скажите, вы чуть было не упали в обморок?