— Привет, я ждал тебя. — Первые слова не внесли ясности в его намерения.
— Я пришла, как видишь. У меня здесь остались вещи, хотела бы забрать.
— Может, пойдем на кухню? Выпьем кофе, поговорим?
— Как хочешь. — Джойс села за обеденный стол, наблюдая за его движениями.
Маркус разливал кофе по чашкам. Никто не хотел первым начинать разговор, обещавший стать серьезным испытанием для них обоих. Наконец, поставив перед ней чашку, он сел напротив.
— Джойс, ответь мне только на один вопрос, — начал он. — От твоего ответа будет зависеть, как мне поступить дальше. Но только скажи честно. Договорились?
Она кивнула.
— Я хочу услышать твое мнение, твои соображения о самой себе через год.
— В смысле? — не поняла Джойс. — Что конкретно я должна отвечать?
— Каждый из нас время от времени представляет себя в будущем. Опиши свои ощущения.
— Маркус, ты говоришь глупости. Каждую секунду все может измениться. Все, понимаешь? Например, я могу выйти от тебя, попасть под машину и умереть. Тогда мои фантазии уже не будут никому нужны. Ни тебе, ни родным, ни тем более мне.
— Хорошо, тогда просто ответь: я присутствую в твоих планах?
— Конечно, присутствовал. — Она неожиданно смутилась. — Сейчас не знаю. Мы как будто идем рука об руку, но смотрим в разные стороны. А я хочу, чтобы близкий человек смотрел в одном направлении со мной.
— Тогда, возможно, стоит самой повернуться к нему?
— Это будет бесполезной жертвой. В любви хорошо двоим, а не одному. В противном случае отношения строятся на эгоизме с одной стороны и уступках — с другой.
— Значит, ты думаешь, что шаг навстречу тебе сделает меня счастливым?
— Если не сделает, давай расстанемся. Пока не поздно. — Джойс вдруг ощутила тоску. Ну почему окружающие давят на нее, заставляя принимать их решения, думать, как они, следовать по чужой проторенной дорожке, а не искать свой собственный путь? Ведь есть другая жизнь. Где-то далеко, ответила она себе. Далеко. Не здесь, это точно. Не в этой комнате. Не с этим человеком, сидящим напротив. Ей безумно захотелось подхватить со стула свою сумку и уйти. Тихо, не бросая на прощание громких слов обиды. Исчезнуть.
Маркус, словно почувствовав ее состояние, сказал намного мягче:
— Неужели эта поездка действительно так важна для тебя?
— Да, — самым искренним тоном ответила Джойс. — В ней ключ к возможности заниматься любимым делом. Как бы повел себя ты, если бы близкие люди изо всех сил стремились помешать тебе осуществить свою мечту? Это как извечный выбор между золотой клеткой и свободой. Скажи честно, Маркус, ты предпочел бы клетку? Ответь мне, глядя в глаза.
— Моя главная ошибка заключается в том, что я слишком люблю тебя, неугомонная девчонка. Ты играешь моей жизнью, как ни трудно это признать.
— Нет, если бы я играла, то уже давно ушла бы отсюда. Меня вообще не было бы здесь. Никогда.
Снова наступило молчание, правда менее тягостное, чем десять минут назад. Джойс не без усилия сделала ответный шаг навстречу:
— Если любишь, то поверь мне. Поверь и пойми. Я дорожу твоей любовью. Мне хорошо с тобой. Но, кроме чувств, у меня должна быть цель, смысл, заключенный в интересной работе, в призвании. Не суди слишком строго мое желание стать кем-то, а не только миссис Хатт.
— Ты на самом деле хочешь нашей свадьбы?
— Да, хочу. Не через две недели, а чуть позже. Ведь мы любим друг друга и главное — это наше желание быть вместе, наши чувства. Условности могут подождать, верно?
В его глазах сверкнули знакомые огоньки. Когда Маркус радовался, он смотрел совершенно по-особому, немного прищурившись. Словно задумал что-то. Джойс ждала ответа, но услышала совсем не то, что ожидала.
— Тебе совсем не понравился мой кофе? — неожиданно поинтересовался Хатт.
— Знаешь, вполне приличный. Просто холодный всегда невкусный, я не люблю.
— Мне удалось сварить его с третьей попытки. Предыдущие не прошли испытания на пригодность к применению.
Джойс от души рассмеялась. Маркус умел поднять ей настроение, когда пускал в ход свое отменное чувство юмора. Ну как его не любить? Она понимала, что у них все не слишком гладко, но, в конце концов, никто не отменял второго шанса (а также третьего, пятого, десятого, сотого). Они дороги друг другу. Точнее, он дорог ей. Возможно, это и называется любовью. Но в ее понимании чувства к Маркусу имели другое название. Привязанность, благодарность, доброта. С ним Джойс почти всегда было легко, комфортно. Она осознавала, что, собираясь на эту встречу, намеревалась бросить его. Тем не менее минуту назад в ней проснулась совершенно необъяснимая нежность. Ведь хотела уйти, но не ушла. Значит, что-то удержало. Если это «что-то» пересилило все остальное, может, не стоит торопиться?