При мысли об этом на Мету обрушилась вторая волна отчаяния, и она свернулась клубочком у двери. Давид ушел… Эти слова словно ужасная мантра звучали у нее в голове. Он не вернется, не спасет ее, она его потеряла. Почему? Она не понимала. Он ускользнул от нее в этой безумной череде насилия и абсурдных переживаний. Что-то разорвало связь между ними, но она не понимала, что именно. Перед ней вдруг вспыхнули голубые глаза, и тут же она ощутила на шее железную хватку Тилльманна. Страх изгнал тепло из ее тела. Вот это — тот мир, от которого хотел защитить ее Давид? Поэтому он и ушел?
Бледный дневной свет за окнами квартиры постепенно превратился в темно-серый и наконец исчез совсем, сменившись ночью. Когда темнота накрыла все вокруг, Мете наконец удалось глубоко вздохнуть. И тут же горячий шип пронзил ее грудь. На миг ей показалось, будто она вот-вот задохнется. Однако боль очень скоро сменилась теплой пульсацией, словно жизнь снова вернулась в ее тело, и Мета расплакалась. Сначала тихо, почти безмолвно, затем все громче, пока остановиться уже не осталось сил. Она зарылась лицом в колени и перестала плакать только тогда, когда слез совсем не осталось. Шок подобно вору отнял у нее все силы.
Когда поздней ночью раздался звонок в дверь, Мета все еще сидела в прихожей. Прошло немало времени, прежде чем она сумела понять, что это за звук, и еще больше — пока смогла подняться, чтобы нажать на кнопку и открыть дверь. Она была выжата как лимон, и даже стоять на дрожащих ногах оказалось довольно трудно. Она еще подумала, кто бы это мог прийти в такое время. Не осталось даже слабой надежды, что это может быть Давид, — Мета слишком хорошо понимала, что он ее бросил.
Хотя она и прислушивалась к шагам по гранитному полу холла, но все равно вздрогнула, увидев пепельно-серое лицо Рахель. Мета негромко рассмеялась, и смех этот напоминал еле слышный скрежет. Подруга выглядела почти так же ужасно, как Мета себя чувствовала: волнистые волосы всклокочены и торчат во все стороны, сжатые губы превратились в бесцветное нечто, а под глазами — черные круги. Казалось, Рахель покинули все жизненные силы, осталась только усталая оболочка.
На миг Мета прикрыла глаза.
— Ты знаешь? — спросила она хриплым от слез голосом.
Рахель беспомощно всплеснула руками.
— Давид позвонил мне и рассказал, что на вас напали. Мета невольно прикоснулась к пульсирующему виску — там, куда Тилльманн ее ударил.
— И он сказал, что ты видела его волка. Я пообещала ему позаботиться о тебе. А еще я должна передать, чтобы ты не беспокоилась. Сегодня ты первый и последний раз в жизни столкнулась с насилием. И он не вернется…
При этих словах Мете показалось, что в ее сердце вонзили нож, и она едва не упала. Рахель в последний момент успела подхватить ее и отвела в спальню. Там Мета зарылась в подушки, еще пахнущие Давидом, и забылась сном.
— Значит, ты знала, что это… — Мета запнулась. — Я даже не знаю, как это назвать.
Рахель стояла на балконе, запорошенном мелким снежным крошевом, придававшем мрачному утру налет невинности. После нескольких часов сна на диване она выглядела еще более измученной, чем прошлой ночью, — если это вообще было возможно. Она посмотрела на Мету покрасневшими глазами и снова перевела взгляд на свинцово-серое небо.
— Это волк, но Давид называет его демоном. Словно он одержим им.
— Значит, ты знаешь этого демона-волка?
Хотя дул сильный ветер, Мета тоже вышла на балкон. Глубоко вздохнула и встала возле Рахель, коснувшись ее плечом. Рахель улыбнулась.
— Да, я знаю об этом демоне, — сказала она, и Мета поняла, что ей приходится делать нечеловеческие усилия, чтобы сдержаться. — Мой младший брат Августен появился на свет с такими же прекрасными синими глазами. Поэтому я сразу поняла, кто такой Давид. Мне привелось увидеть, что волк делает с человеком, в какие рамки его загоняет… Я должна была сказать тебе об этом, но не смогла. Давид настолько сильно влюбился, что я не посмела вмешаться. Кроме того, он пообещал, что бросит тебя в тот же миг, как волк вырвется на свободу, и я ему поверила. Я совершила ошибку, да? Мета покачала головой.
— Нет! Хорошо, что у нас с Давидом было время, которое мы смогли провести вместе. Так у меня появилась возможность натыкаться на одну странность за другой, не сталкиваясь сразу с его страшной тайной. Если бы ты рассказала мне все, от ужаса я, наверное, сразу порвала бы с Давидом.
Рахель с удивлением посмотрела на Мету.
— Ты же не всерьез! — вырвалось у нее. — Ты видела волка, но все равно думаешь о том, как вернуть Давида?