Мэгги сделала шаг по направлению к Давиду, и тот сжал кулаки. Однако Мэгги не позволила запугать себя.
— Теперь ты наконец понимаешь, в каком мы положении — ты и я? Сейчас речь идет не только о моих, но и твоих людях. Хотя тебе, кажется, все равно.
— И вовсе ему не все равно! — вмешался в разговор Янник и нервно дернул себя за волосы. Он бросил на Давида исполненный надежды взгляд, а когда друг не ответил, тихо добавил: — Ведь так, Давид?
Давиду казалось, что его выжгли. И только его оболочка осталась в этой комнате, наполненной слабым ароматом роз. Щека горела от свежих царапин, в ребре пульсировала тупая боль. Тревога за Мету уже не сводила его с ума, печаль о Натанеле ушла, а предательство Мэгги вдруг стало неважным, равно как и вера в него Янника. Он стоял, чувствуя, как уходит время, и надеясь, что это состояние никогда не изменится. Вокруг бушевал хаос, а безумие и угрозы накрывали его быстрее бушующего пламени. Когда Янник остановился рядом с ним и осторожно коснулся его локтя, он даже не сразу отреагировал.
— Давид, мы ведь тебе небезразличны? — снова спросил Янник.
Голос друга наконец пробился к нему, но прежде чем Давид успел покачать головой, ответил Саша:
— По крайней мере, ты ему небезразличен, малыш. Неожиданно быстрым движением Саша рванулся вперед и крепко схватил отбивающегося Янника. Давид собрался было броситься к ним, но Саша схватил Янника за подбородок и, повернув голову паренька в сторону, дал понять, насколько легко будет свернуть ему шею. Давид моментально остановился.
— Рассматривай это как повод разделаться с Хагеном, — заявил Саша голосом, полным презрения к молодому человеку, губы которого побледнели от еле сдерживаемого гнева. — Тебе следовало бы выглядеть чуть более благодарным, потому что если ты все сделаешь к моему удовольствию, то получишь обратно не только своего приятеля целым и невредимым, но и стаю. А может, и распотрошенные останки женщины, которую отнял у тебя Хаген.
— Когда я расправлюсь с Хагеном, то хорошо подумаю над тем, кто будет в моем списке следующим, — ответил Давид настолько тихо, что это напоминало скорее шепот.
Но Саша понял его. Он отпрянул и, похоже, впервые серьезно засомневался.
— Мы просто следим за тем, что нам принадлежит.
С этими словами он передал сопротивляющегося Янника Лореен, которая мгновенно позаботилась о том, чтобы для дальнейшей ругани в легких парня не осталось воздуха.
— Если вы что-нибудь сделаете с Янником, я не оставлю тебе возможности вернуться на свою территорию целым и невредимым.
— Когда ты убьешь Хагена и займешь в стае подобающее место, у меня не останется причин давить на тебя. Начинай наконец вести себя как волк!
Не тратя дальнейших слов, Саша последовал за Лореен и ее пленником к двери — впрочем, с опаской оглянувшись через плечо.
Мэгги на миг задержалась, не отваживаясь подойти к Давиду и коснуться его плеча.
— Мне очень жаль. Я буду ждать тебя в парке, — наконец сказала она и тоже ушла.
Глава 34
Когда Хаген оставил ее, измученная Мета погрузилась в сон без сновидений. Несмотря на отвращение к шкуре на алтаре, которая казалась ей частью Хагена, она легла именно там. Присесть было некуда, а ноги ее уже не держали. От шкуры исходила отвратительная вонь, но, несмотря на множество пятен грязи, мех приятно касался кожи.
Мету разбудили холод и жажда. Она с трудом поднялась. Каждое движение причиняло мучительную боль. Ее бил озноб, в ухе свистело, а плечо, за которое ее так грубо схватил Карл, пульсировало болью. Она никак не могла осознать того, что с ней произошло. В ее мире нападения существовали только в разговорах, на которые не стоило обращать внимание. События последних дней, преследование и нападение, что-то изменили в ней. Неужели теперь она станет одной из женщин, в глазах которых читается страх? Нет, решительно подумала Мета. Она сумеет защититься! Она будет держаться, хотя особый дар, как назвала его Рахель, и приводил ее в смущение.
Негнущимися пальцами Мета застегнула платье на груди, и при воспоминании о том, как Хаген постепенно расстегивал его, ей стало дурно. Соберись, сказала она себе. Лучше попытайся припомнить те немногие фразы, которыми обменялись Хаген и этот Антон. Она принялась расхаживать по огромному залу, чтобы согреться. Что сказал Хаген? Голова казалась набитой ватой, однако этого не могло быть хотя бы потому, что мозг с каждым шагом больно ударялся о кости черепа. Хаген говорил, о Давиде… Прежде чем уйти, он сказал, что отправится навестить Давида.