— Давид сбивает меня с толку, — неуверенно сказала она Рахель. — Его желание не вписывается в известные мне правила. Он весь отдается страсти, раскрывается навстречу желанию. Когда я с ним, то могу просто плыть по течению, не думая о том, как выгляжу. До сих пор это было мне незнакомо, и, честно говоря, я не уверена, не слишком ли для меня такая страсть. Но есть и кое-что другое… То, как он на меня смотрит.
Мета замолчала и посмотрела на Рахель. Может ли она осмелиться на это? Она уже и так рассказала о себе невероятно много. Серьезно говорить о Карле было само по себе достаточно болезненно, но признаваться в своих чувствах к Давиду казалось ей невероятно опасным. Мете хотелось, чтобы Рахель сделала что-то, что сняло бы с нее необходимость принимать решения. Но та просто сидела и терпеливо ждала, держа в руке бокал вина.
— После того как мы с Давидом закончили, мы отправились под душ. Мы были совершенно измотаны, можешь поверить. Поэтому сели рядышком на пол, и теплая вода стекала по нам, словно дождь. Хотя я наверняка выглядела ужасно — с мокрыми волосами и растекшимся макияжем, мне было совершенно все равно. Желание быть королевой красоты пропало. Я просто сидела рядом с ним, ни о чем не думая, молча. Когда позже я вытиралась, он смотрел на меня загадочным взглядом. Я с трудом выдержала это… этот интим без слов. Но с тех пор, как мы распрощались, мне чего-то не хватает. И я не имею в виду ту штуку, которая у него между ногами.
Рахель издала сухой короткий смешок, но тут же снова посерьезнела.
— Тем не менее, ты не хочешь дальнейшего развития отношений. В чем дело? Он для тебя недостаточно утонченный, чересчур молодой, слишком необразованный?
Сначала Мета хотела просто отмахнуться, но потом задумалась. В перечисленных Рахель причинах наверняка что-то было. Свяжись она с Давидом — при условии, что его это вообще интересует, — и вся ее жизнь перевернется с ног на голову. Карла удар, наверное, хватит, так он будет смеяться над своим преемником, а их общие друзья сначала отреагируют в лучшем случае с улыбкой. Но если их отношения окажутся не прихотью, а чем-то более серьезным, все очень быстро утратят чувство юмора. Мама тяжело вздохнет, у отца лицо вытянется так же, как при виде Карла. А Эмма… Черт его знает, как отреагирует на Давида ее сестра. Но все это неважно по сравнению с загадочностью, окружающей Давида, и невообразимым притяжением, которое она к нему испытывала. Мете даже начинало казаться, что она действует, руководствуясь исключительно инстинктами, а не разумом.
— При мысли о том, что я буду с Давидом, мне становится страшно. На первый взгляд он кажется обычным человеком, живущим в бедном квартале, — размышляла вслух Мета. — Но я не могу объяснить себе, каким образом он нашел меня после нашей первой ночи. То, что он вдруг появился в галерее, кажется мне все более и более странным. А все эти шрамы, эти раны!.. Я имею в виду, чем же он занимается, что с ним постоянно что-то случается?
— После того, что ты рассказала, Давид не кажется мне бойцом по натуре. Может быть, всему существует вполне понятное и простое объяснение: он занимается борьбой или работает вышибалой. А как он тебя нашел? Просто расспросил твоих коллег.
Хотя сказанное звучало разумно, Рахель нахмурилась. Вполне вероятно, что ей в голову пришли и не очень приятные объяснения.
Мгновение Мета боролась с собой, размышляя, рассказать ли о других своих наблюдениях или это будет уже слишком. Но если она не может рассказать это Рахель, то кому же еще?
— Когда мы прятались от дождя, Давид открыл дверь силой.
Рахель задумчиво кивнула, давая понять, что припоминает эту часть истории.
Мета начала нервно разглаживать свою безнадежно испорченную юбку.
— Это была довольно массивная дверь, и Давид не толкал ее, не вышибал. Один удар — и она слетела с петель.
Рахель резко выпрямилась. Взгляд ее был ясным и трезвым, словно она сидела над колонками цифр в своем кабинете.
— Что ты хочешь этим сказать? — хриплым голосом спросила она, и Мета невольно отпрянула. — Опиши точнее, что ты видела.
Мета заколебалась — внезапная настойчивость Рахель испугала ее, — но потом сказала:
— Я знаю, это прозвучит абсурдно, но лучше описать я не смогу: словно что-то вышло из руки Давида и усилило его удар. Что-то темное, похожее на тень.
Услышав эти слова, Рахель побледнела как полотно, подчеркнуто медленно поставила бокал вина на стол и замерла. Потом откинулась на подушки.