Биргит сняла с постели простыню и ею вытерла Эрлингу лицо.
Они прошли в соседнюю комнату. Эрлинг сел на один стул, Эйстейн — на другой, неожиданно Эрлинг обнаружил, что перед ним на кровати сидят две женщины, а не одна. Биргит и ее дочь. Эрлинг наморщил лоб.
— Ты посватался к одной, а побил другую? — спросил он.
Эйстейн протянул ему рюмку.
— По понятным причинам я не мог посвататься к собственной дочери, — сказал он.
Эрлинг поперхнулся. Он ничего не понимал.
— Кто же из них твоя дочь? — воскликнул он. — А, теперь понял! Ты изменил фамилию!
— Ты просто пьян. Моя фамилия всегда была Мюре.
Эрлинг смотрел на них, и его больной мозг с трудом вникал
в суть дела. Он опустошил рюмку, потому что боялся выронить ее из рук, и снова внимательно оглядел всех троих.
— Понятно, — сказал он. — Вот оно как. — И прибавил неожиданно разумно: — Тогда, значит, Фелисия зря меня напоила.
Он видел все как бы сквозь пелену, но обе женщины улыбались, в этом не было никакого сомнения. В Швеции они никогда не улыбались. Эрлинг открыл рот, потом снова закрыл.
— Эйстейн, — сказал он, немного погодя. — Либо я опьянел еще больше, либо начал кое-что понимать. А может, кое-что понял, потому что стал пьянее. Налей мне еще рюмку. Я хочу выпить с вами со всеми, а потом ты проводишь меня, чтобы я не заснул на полу по пути в свою комнату. Здесь или там. Жаль, что пьяному нельзя плакать, все будут считать, что он плачет, потому что пьян.
На другой день он ничего не помнил.
Человек без мировоззрения
Вечером в воскресенье Эрлинг сказал:
— По совету присутствующих дам я проспал сегодня дольше обычного, потому что во мне уж слишком поднял голову Эрлинг из Рьюкана. Потом мы с Юлией и Аддой совершили прогулку. Мы глубокомысленно беседовали о жизни, девушки думали, что я в ней что-то смыслю. Я посоветовал им почитать «Историю Рима» Иосифа Флавия, Снорри Стурлусона, Ветхий Завет, Фрёдинга, Шекспира и «Похождения бравого солдата Швейка». Их это не устроило. Им хотелось узнать, что думаю о жизни именно я. Их интересовал мой взгляд на жизнь. Благослови их Бог! У меня нет никакого взгляда на жизнь. Кроме одного: человек должен принять те условия, какие ему ставит жизнь, другого выхода у него нет, все очень просто. Что же касается моего взгляда на жизнь или, как говорят, мировоззрения, то я принадлежу к тому большинству, которое, по крайней мере про себя, знает, что никакого мировоззрения у него нет. Однако в противоположность другим я этого не стыжусь. Людям, закончившим гимназию, кажется унизительным, если кто-то вдруг обнаружит, что у них нет собственного мировоззрения. Тогда как к этому следует относиться философски.
Похоже, большинство считает, будто каждый уважающий себя человек должен иметь мировоззрение. Они полагают, что оно есть у всех, и из кожи вон лезут, пытаясь внушить окружающим, что и у них тоже имеется этот духовный член. Не так давно по пути из Драммена в Конгсберг я разговорился в вагоне-ресторане с одним человеком, который, поглощая горошек, жаркое и отбивную, поинтересовался моим мировоззрением. Под мировоззрением эти люди подразумевают нечто туманное, вроде веры в какую-то систему и определения своего места в ней в виде нити или, может быть, точки.
Человек, имеющий мировоззрение, принимает или отрицает реальность, дабы создать или укрепить некую схему. За это его награждают такими почетными эпитетами, как твердый, цельный, незаменимый, эти эпитеты могут показаться смешными, если их применяют по отношению к людям, не совсем твердо держащимся на ногах или составленным из частей, которые все вместе или по отдельности вполне могут быть заменены другими.
Человек, обладающий мировоззрением, склонен презрительно фыркать по адресу других, тоже обладающих мировоззрением, потому что не допускает мысли, что его мировоззрение ничем не отличается от мировоззрения других.
Предположительно человеку требуется не меньше двенадцати лет, чтобы он сумел определить собственное мировоззрение, но потом ему тут же надо начинать разбираться в тысячах других мировоззрений.
Общее у всех мировоззрений то, что своего носителя они превращают в некий центр, окруженный статистами. Людям кажется, что без мировоззрения они были бы сумасшедшими, но самые сумасшедшие — это те, которые считают свое мировоззрение положительным. Мы плохо представляем себе отдельные элементы каждого мировоззрения, не знаем, какие новые элементы могут в них появиться и все опрокинуть и от каких старых нам рано или поздно придется отказаться. Жизнь нисколько не интересует твой взгляд на нее. Сфинкс не менялся в лице оттого, что рабы роняли на его волосы своих вшей.