По природе своей Александр был воином и ко всем относился, как к букашкам, но однажды и сам чуть не стал букашкой…
ГЛАВА 3.
Квартира, как и собака, перенимает черты хозяина… Комната Александра, угрюма, молчалива и темна. Она как пещера!
Весной в теплые ночи, он чуть ли не до утра торчал на балконе. Он любил ночь, она многое может открыть посвященному. Днём нет тайн, отсюда всё ясно и скучно. Из обрывков разговоров он пытался слепить целое, воссоздать то, при чем не присутствовал, недостающие детали подкрепляя воображением. Человек, активно живущий чувственными радостями, очень часто поверхностен. Кто же по какой–то причине лишен их, настроен на философский лад, склонен к воображению и размышлениям. Воображением пытаясь проникнуть в то, чего лишен…
Ночью все предметы лишь намеками, сумрачными и глухими, говорят о намерениях мира. Он научился распознавать своё состояние души в неподвижности вещей… Утром, когда солнце лишь первыми лучами напоминало о себе, когда пустынен двор и ничто не говорит о присутствии людей, только предметы напоминали, что они где–то есть…
Он был соглядатаем, оставаясь невидимым, знал, что происходит у соседей. Особенно его интересовала одна особа… Раньше в этой квартире жил старик со старухой. Старик ещё при советской власти, как ветеран ВОВ, обзавелся патентом и клеил галоши. Бабка, за червонец пара, толкала их на базаре. Иной раз в день она имела тридцать–сорок рублей. На эти деньги можно скромно прожить полмесяца. Оттого к ним валом валила родня. Старик каждый день со своей поллитрой. Был он почти двухметрового роста и без единого зуба во рту. Не прожёвывая, как чайка, глотал громадные куски колбасы и мяса.
Александр проклинал старика, когда тот включал свою машинку, обдирая резину, чтоб лучше брал клей. С балкона старика постоянно тянуло ацетоном, от которого болела голова. Потом старик помер, следом за ним бабка, сын продал квартиру.
Когда непомерно раздувшийся труп старика лежал на столе, откуда–то набежали полчища рыжих, крохотных муравьев и облепили тело. Их было так много, что все посчитали это недобрым знаком — жди новых похорон…
Теперь там живет молодящаяся энергичная женщина лет сорока, с деловой прической и властными нотками в голосе. Коммерческий директор одной фирмы. Лишь Александр знал, что в центре города у неё есть другая, много большая квартира, там муж, дочь. А это жилье — от избытка денег, для деловых встреч, где коллеги по бизнесу часто играли роль любовников. Она фригидна, но стремилась испытать то, что испытывают лишь около сорока процентов женщин…
Чтоб быть соглядатаем, надо уметь быть невидимым. Из ее разговоров с мужчинами Александр много узнал о соседке. Если б захотел, мог извлечь прибыль, шантажируя директора. В тонкой перегородке он просверлил дырочку и наблюдал за загорающей в шезлонге дамой.
За всем ее уверенным видом он видел тщательно скрываемый комплекс. Отсюда и сублимация, выражавшаяся в деловой активности. Он знал, как помочь ей открыть самое себя… В этом деле, главное, надо в нужное время уметь сосредоточиться, чтоб уловить тончайшие оттенки ощущений в момент их проявления, когда они ещё не размыты в потоке второстепенных впечатлений… Уметь оценить быстротечность этих ощущений и их очарование. Обделенной с самого рождения всему этому надо учиться. Это касается осязательных ощущений…
В комнате Александра большой шкаф, доверху забитый книгами. Они остались от прежних мужей матери. Рядом с Достоевским, Толстым, Буниным, Чеховым, Астафьевым, Беловым соседствовали Артур Кларк, Чейз, Агата Кристи, Стивен Кинг. Полно мистических триллеров и отечественных детективов, типа «Светлый лик смерти» Александры Марининой. У самого потолка стопки толстых, популярных в прошлом журналов, и всё это Александр за шесть лет прочёл. К чтению он и раньше был охоч, так как в его деле язык, как и внешность, играет очень большую роль в общении с женщинами… Хотя теперь кому нужны умные книги, когда вся атмосфера: секс, шмотки, жратва, деньги.
Читая Достоевского, он иронически кривил губы: раз у тебя есть совесть, на хрена тогда топор и вонючая старуха–процентщица? А впрочем, все большие идеи, рано или поздно, кончаются революциями, или же гибельными реформами.. При разрушении некоторые непомерно быстрее богатеют, нежели при созидании.
Александр не пытался вникнуть в суть резких изменений, где всё сдвинулось, перемешалось — хаос мнений и действий. Его бабка тоже одна из жертв нового великого передела. Ее пенсия не намного больше его пособия по инвалидности, нигде никогда не работавшего…Стол их скуден, лишь овощи с дачи несколько разнообразили его. Бедность и страдание облагораживают лишь тогда, когда выбирают их добровольно. Вынужденные бедность и страдание делают людей хуже.