— Пошел к дьяволу! — посоветовала я ему.
— Нет, дорогая, — заметил он, — это исключено. Я теперь с тобою ни за какие коврижки не расстанусь. Столь восхитительной женщины я не видел еще никогда. Так что, придется смириться, что ты — моя добыча! И в ад я без тебя один не отправлюсь.
Вот нахал! Более чем нагота меня бесил взгляд, которым он на меня смотрел. Он меня и смущал и тревожил. Что в нем было? Любопытство, восхищение? Несомненно. И даже в усмешке было меньше сарказма в те минуты, что пират смотрел на меня. А он, обогнув койку, оказался так близко от меня, и пространства для маневра уже не было, когда его руки легли мне на плечи.
— Ну, пошли еще раз меня к дьяволу, — восхищенно прошептал он, пряча в длинных изогнутых ресницах цвета антрацита тепло зрачков, — ну, разбей вазу о мою голову. Ты так прекрасна, когда сердишься, дорогая.
Дорогая? В его глазах не было насмешки. Его глаза смотрели выжидающе и мягко, и что — то переворачивалось в душе. Сжавшись в комок, я попыталась выскользнуть из его рук, но он не позволил. Поймав меня, притянув к своей груди, Хариолан накрыл горячими губами мои губы. Я не протестовала. Я не могла протестовать, внезапно поняв, что сон мой, тот сладкий, сумасшедший сон, оказывается, был явью. Я отвечала на его поцелуи, чувствуя, что не могу иначе. Пусть все это только на один день, пусть страсть его угаснет так же быстро, как и разгорелась, пусть я его трофей, его добыча — но он-то добыча моя! Мы, двое…
Наши ошибки или судьба, я не знала, что нас свело друг с другом, но с того момента, как мы встретились, я перестала контролировать свои чувства, свои эмоции. Моими мыслями владел он один. Хариолан! Слабость моя!!!
Он все ж нашел сил оторваться от моих губ, он — не я.
— Как тебя зовут? — прошептал он.
Имя? Имя — не суть. Так говорили мне не раз. Имя? Я вспоминала свое детство, роясь в воспоминаниях, перебирала дни, как четки, погружаясь в прошлое, как погружаются в пучину. Сколько имен я носила, как масок, но среди них не было ни одного истинного. Лишь где — то, как тонкая полоска на ночном горизонте брезжило, слабое, тонкое, неверное воспоминание….
Комната с окнами в высоту стен, за которыми причудливыми скалами, каменной розой распускался мегаполис. Женщина, что привела меня и стояла в дверях, готовясь уходить. Эту женщину я звала своей матерью.
— Если иначе нельзя, — проговорила она устало, видимо смирившись, что нам придется расстаться, — то оставьте ей хотя бы имя, которое я дала ей. Хильда, девочка, прости.
Хильда….
— Хильда, — прошептала я, отвечая Хариолану.
Он чуть наклонил голову, погладил меня по голове и, отстранившись, проговорил.
— У тебя красивое имя, душа моя.
— У тебя тоже ничего, — отозвалась я.
— Никак не можешь не поддеть? — заметил он. — Злючка.
— От злючки слышу, — отозвалась я и спросила, — не находишь, мы не на равных. Ты хозяин положения и одет, а я…. Дай мне одежду.
Он достал из шкафа тонкую черную рубашку с жабо, расшитым серебряной нитью и черные штаны из тонко выделанной кожи.
— Подойдет это? — спросил сухо.
Я кивнула, забираясь в предложенное им одеяние. Если б не привычка ощущать себя прекрасной девушкой, я без труда могла б стать симпатичным юношей. Наряд, предложенный Хариоланом, мне шел. Глаза смотрели диковато. В этот миг кто угодно мог бы посчитать меня бесшабашным корсаром. Откинув волосы за спину, я смотрела на свое отражение в зеркале — волосы цвета спелой пшеницы летним ливнем падают на плечи, на спину, гордо вздернутый подбородок показывает на нелегкий норов, а синие глаза лучатся бесшабашным, хмельным весельем. Прав Хариолан — та еще штучка! Дай мне в руки нож, и от моего миролюбивого настроения станутся лишь воспоминания. И как меня угораздило родиться в тихом омуте цивилизованных миров? Вот на это ответа я не ведала. Разве что, действовали на меня последствия недавних перевоплощений.
Оглядывая, как ладно сидит на фигуре костюм, я любовалась отражением. Там, в зазеркалье, за моей спиной стоял Хариолан. Мы, двое, представляли чудесную картину. Он был выше меня на голову, утонченно — элегантный, небрежный с вечной своей насмешечкой, похожий на демона. Я — сама невинность, дерзкая, огненная, влюбленная. Фея и демон. Непостижимый дуэт. Неотразимый тандем. Обернувшись, я подарила ему улыбку.
— Хильда, — внезапно спросил он, — ты вчера сбежала из своей каюты, только для того, что б прийти ко мне? Из-за меня? Ради меня? Только скажи мне правду, а лгать не нужно. Хорошо?
Я незаметно закусила губу. "Ради меня?" — и так горят дьявольским огнем зрачки его глаз. Ради…. Ради него? Он смотрел, словно боясь услышать мое «нет». Как он смотрел на меня! Я вспоминала восхищенные взгляды мужчин и мальчиков своего мира. Я не могла забыть слов моего шефа и его взгляда, говорившего, что я ангельски красива. Но так, как этот корсар, на меня еще никто не смотрел. Ни от одного взгляда не подкатывала кома к моему горлу. Ни от одного взгляда не бежало вместо крови по моим жилам огненного шквала лавы. Ради него?
— Ради тебя, — ответила я твердо, словно отрезала. Ничего больше не существовало. Я говорила ложь, понимая, что непостижимым образом изрекаю правду.
— Почему?
И вновь этот взгляд. Его высокомерие плавилось, обнажая душу — совсем иную суть — страстность и нежность. Мальчик! Какой же, по сути, мальчик, если смотрит так, не пытаясь даже скрыть своего преклонения передо мною! А мне не хотелось мучить его. Любого другого я б довела до безумия своими женскими примочками.
— Не знаю, — ответила я просто. — Наверное, это — судьба.
Я послала ему очаровательную улыбку и, подойдя, привстала на цыпочки, что б дотянуться до его губ, что б напиться с губ хмеля и сладости поцелуя.
— Вот так, — проговорила, беря контроль над собой. — А теперь проводи меня до моей комнаты. Я хочу побыть одна.
Он не смел протестовать. Хищник был укрощен, тигр оказался ягненком. Мы вышли из его каюты, шли вдвоем по пустынным коридорам, и сердца наши при этом стучали в такт. Он крепко держал мою ладонь в своей руке, иногда чуть только, ласково поглаживая пальцем по коже. Там, где билась ниточка пульса.
— Хильда, — проговорил он, остановившись на пороге моей каюты, — я прошу тебя, не стоит больше мимикрировать на этом корабле. Если захочешь встретиться, скажи это своему телохранителю. Он мне передаст.
— А если я не собираюсь докладывать о своих желаниях посторонним? — усмехнулась я. — Знаешь ли, может, для тебя это — предрассудок, но я привыкла быть свободной в своих действиях.
— Все очень непросто, — вздохнул Хариолан. — Если б ты была обычным человеком. Но ты…
— Я - оборотень! — отрезала я.
— Вот именно. А на Эвире до сих пор боятся оборотней и прочую…нечисть, — заметил он. — И не надо будить лихо, пока оно себе дремлет тихо. Я не знаю, что могут сделать с тобой, я боюсь за тебя.
Теплые внимательные глаза смотрели прямо, влюблено и серьезно. Меня взбесили б слова, если б не тепло его взгляда. Он словно б продолжал ласкать меня, ласкать глазами, раз уж ему приходилось держать подальше от меня свои руки.
— Ладно, — пообещала я, выставляя наружу колючки. — В следующий раз обязательно доложу всему экипажу к кому и зачем иду. И надолго ли.
Войдя, я захлопнула за собой тяжелую дверь, и повалилась на кровать. Меня душил смех. Рассказать о моих приключениях подругам — не поверили бы! Нет, все это было лишено смысла, абсурдно, невозможно. Мне везло! Несмотря на невеселое начало этой истории, ветер удачи по-прежнему бил в мои паруса.
Я везуча, я чертовски везуча! Сейчас бы я не сказала, что мои шансы выжить равны нолю, они явно увеличивались, они росли!!! При умном поведении я могу, кажется, не только уцелеть, но и при удобном случае вернуться домой.