- Тетка?
Женщина убито кивнула и неожиданно пожаловалась:
- Что человеку нужно? Свой дом – полная чаша. Дети в городе, зарабатывают неплохо, помогают. А все одно – жалуется и жалуется... И ведь не злой вроде человек, я только благодаря ей этот дом и получила, так бы вообще на улице остались. Да и тем теперь попрекать до конца жизни будет…
Тут она спохватилась, что выливает на меня свои проблемы и разговор быстро закончился. Впрочем, я не настаивала на продолжении – у меня было занятие поважнее. Дождавшись, пока женщина уйдет в дом (часы показывали половину четвертого утра), я аккуратно встала на чужой след, прикрыла глаза и медленно вдохнула-выдохнула.
Ее следы были заметными – слегка светились, как гнилушки на болоте, выдавая наложенные чары. Не то сама колдовала, не то на нее кто-то магичил – в таких тонкостях я не разбиралась, это Никина вотчина. Мне же хватило уловить тот самый, неуловимо знакомый запах.
Когда я в следующий раз распахнула глаза, они уже мало напоминали человеческие, но заметить это было некому. Точно так же никто не видел, как за забором я встала на четвереньки и быстро-быстро двинулась по темным деревенским улочкам. Перекидываться полностью не стала – незачем, только время потеряю, да и платье жалко.
Собаки не гавкали – они хорошо понимали, когда лучше забиться в будку и переждать.
Калитка тоже не скрипнула – хотя входила в нее я уже на двух ногах. Свет в окнах не горел, но будить я никого и не собиралась. Устраивать разборки? Зачем? Доказательств у меня нет, а вот привлечь к себе ненужное внимание могу. Поэтому для начала я решила ограничиться профилактикой. Тщательно обошла двор, сунув нос во все щели. Раскидала по огороду остатки ритуального костерка. Пометила длинными царапинами торцевые стены дома. Еще бы пометить – в прямом смысле – но для этого нужно ипостась менять, так что в другой раз. Будем надеяться, она предупреждениям внемлет и поостережется. Тоже мне, ведьма… Чтобы обрести силы магические, неплохо бы для начала иметь что-то для обмена. А у этой и душа паскудная и физического здоровья кот чихнул.
В общем, основательно потоптавшись по ее огороду, я сочла свою миссию выполненной и с чистой совестью отправилась на свою половину деревни. То есть, хотела. Но меня, эм… задержали.
- Гуляешь? – с легкой улыбкой и тайным подозрением во взгляде спросил Алексей Михайлович, вылезая из порядком заляпанного грязью уазика.
- Проверяю, все ли в порядке, - отделавшись полуправдой, я осторожно подлезла к нему под руку, прижимаясь носом к шее и шумно втягивая знакомый запах. С легкой примесью усталости, нагретого солнцем железа и бензина. – Опять машина сломалась?
- Пахнет? – понял он, виновато вытирая измазанные в машинном масле руки о тряпку. Это мало чем помогло, поэтому мое лицо аккуратно брал тыльными сторонами рук и только после поцелуя добавил: - Встал прямо на выезде из Алексеевки. Думал, уже заночую. Местные помогли… А у вас тут что нового? Без… Происшествий?
- Абсолютно, - с чистой совестью ответила я, входя следом за ним в дом и обнаруживая, что домой ушли не все, использовав лавки в «обезьяннике» по назначению. – Ну, без жертв, в общем. Да.
Глава 2.3
Утром я поняла, что вчерашние волнения по поводу Ники были просто смешны. Вчера она просто разогревалась. Мы с участковым стояли у окна, в недоумении вытаращившись на творившийся за окном беспредел. На улице, кольцом сжимаясь вокруг одиноко стоявшей посреди дороги Даши (в длинной ночнушке и наспех наброшенном халате), плясали люди. То есть, я надеюсь, что это все же люди, потому что узнать кого-то под вывернутыми наизнанку тулупами, с измазанными сажей лицами, скрюченными (некоторые даже на четвереньках бежали, внося во всеобщую какофонию свою лепту, подражая не то собакам, не то волкам) было невозможно. И пляски эти сопровождались оглушающим музыкальным сопровождением: местная ребятня (опять же, надеюсь, что она) колотила ложками по заборам, по вывешенным кастрюлям, пыталась играть на баяне (том самом, порванном), нашла где-то несколько гитар и похоже, сняла с велосипеда отвратительно бряцающий звонок.
- Ой, молодец-молодец! – раздался внезапно чей-то звонкий голос. Он без труда перекричал всю какофонию, едва не оглушив выползшего на крыльцо заспанного Гришку. – Потерял красну девицу! Теперь будешь горевать, будешь бороду рвать!
- Алиса… - с нехорошим подозрением, переходящим в уверенность, Алексей Михайлович ткнул пальцем в сторону одинокой фигурки, забравшейся на капот его уазика. – А это, часом не…
- Ника! – сквозь зубы выдохнула я. Ну конечно, кто еще додумается до такого балагана?!