Едва солнце скрылось за деревьями, я вышла из дома в волчьем обличье и потрусила вдоль забора, тщательно ставя метки и выцарапывая когтями отметины поглубже – не унюхают, так увидят. К сожалению, на людей эта защита не действовала. Странно получается, я вроде как сильная и большая и зубы у меня острые, но от человека – слабого и хрупкого, но слишком умного – это не спасает. Человек умеет ставить ловушки и стрелять издалека.
Наследством от Стаса мне достался пневматический пистолет – игрушка, да и только, как я теперь понимала, но все же раскопала его среди хлама в сундуке. Выглядит он как обычный, пугнуть сумею, пули на деревянном заборе вмятины оставляют, а значит, и человек почувствует.
Но прикасаться к нему было неприятно. Словно к трупу вороны – и знаешь, что мертвая, но… металл неприятно холодил кожу, тяжесть в руке была непривычна и чужда, так и хотелось отбросить его подальше.
Вместо этого я сунула пистолет в наплечную сумку, которую постоянно таскала с собой, высматривая последние травки.
И надо бы русалок предупредить, что ли. Пусть прислушиваются, присматриваются. Помогать они не будут, но знак дадут. Авось я им еще кого «на пропитание» сброшу…
Сухие стебли вымахавшего больше двух метров подсолнечника оглушительно затрещали, пока я продиралась через них, чтобы добраться до забора. Неплохо бы на этом месте рябину посадить, только где ее взять? То есть, саженцы-то я могу у любого на огороде взять…
По двору быстро пробежал косой луч от фонарика – желтая полоса мелькнула на траве, прочертила след по сараю и затерялась в зарослях подсолнечника. Я тут же поменяла свое мнение – хороший, хороший подсолнечник!
Замерев, я обратилась в слух. Честно говоря, обладатель фонарика вел себя на удивление глупо: в темноте я сильнее, нюх и слух обостряются, не говоря уже о том, что поймать убегающего оборотня впотьмах мало кому под силу. А вот нападать из темноты очень удобно. Главное – внезапность.
Я подобрала задние лапы, стараясь не шуршать, но лишние звуки все равно скрадывал поднявшийся ветерок. Чуть пригнулась: теперь из зарослей торчали только уши, а я внимательно следила за темным силуэтом, осторожно пробиравшимся по двору. Шуршали сухие стебли, стрекотали последние кузнечики, где-то вдалеке ухала сова, а нежданный посетитель под покровом ночи пробирался через двор, то и дело натыкаясь на поленницу, брошенные вдоль дорожки грабли, тачку, в которой я возила навоз и – финальный штрих – запнулся о первую ступеньку крыльца. Все это почему-то молча, хотя даже у меня язык чесался.
Я неслышно вздохнула. Ну и что с ним делать? Придется перекидываться…
Скакать голышом по двору меня не прельщало, а если начать пробираться к сараю, то поднимется шум… А выйти в животном обличье – довести человека до инфаркта. А ему еще детей воспитывать, они с этим лучше справятся.
Пока я размышляла, на сцене появилось еще одно действующее лицо. Явилось оно со стороны соснового бора, по той же тропинке, по которой в свое время пришла я. Не особенно скрываясь, но и не производя лишнего шума (и уж тем более не включая фонарик), «оно» добралось до моей калитки и застыло на секунду – очевидно, тоже заметило конкурента.
После секундной паузы тишина взорвалась пригушенным, но оттого не менее ядовитым:
- Ты, ведьмак недоделанный, какого лешего тут торчишь?!
- Можно подумать ты просто мимо проходила, - огрызнулся Гришка, поднимаясь со ступеней. Желтый луч фонарика ударил Нике прямо в лицо, заставив ее выругаться и шарахнуться в сторону:
- Выключи, идиот!
- Так темень, хоть глаз выколи, - чуть виновато пробубнил Гришка. – Вишь, как заволокло, дождь завтра будет…
Небо и впрямь как-то незаметно затянуло тучами, словно пеленой и да, наверное для его человеческих глаз это оказалось непосильной задачей.
Ника тем временем проскользнула в калитку и, только отвесив парню подзатыльник (конспиратор хренов!) сказала:
- В дом иди, только свет не зажигай. И осторожнее, болван, не то убьёшься…
- А Алиса…
- Вернется твоя Алиса, погулять вышла. Иди давай.
Только когда за Гришкой захлопнулась дверь, я рискнула проломиться через стебли подсолнечника напрямки, с хрустом вывалившись перед Никой. Та ехидно заметила:
- Хорошо прячешься.
Я отряхнулась, как собака, и выразительно ткнула когтем в сторону дома.
- Вот бы тебя голышом отправить… - мечтательно заявила сестрица, но одежду принесла, поэтому спустя пять минут мы наконец воссоединились уже втроем, на темной кухне, единственным освещением в которой были тлеющие в печи угли.
Глава 3.2
Патетический момент прервала брякнувшая заслонка в печи и запах картошки с грибами – после известий участкового есть мне не хотелось, но готовка занимала руки и оставляла свободной голову, так что я отобрала молодую картошку помельче и разжарила ее со свежими опятами.