Пригодилось.
- Что? – на мой удивленный взгляд Ника только плечами пожала и без зазрения совести брякнула сковородку на стол, вооружившись единственной вилкой. – А молочка у тебя нет? Жрать хочу – умираю.
Вздохнув, я поплелась в подвал за молоком, а затем – за вилками и хлебом, потому что, глядя на Нику, непроизвольно начиналось слюноотделение.
Поэтому разговор невольно отложился. Уже выскребая поджарки, я со смешком представила нас со стороны: в ночи, собрались с трех дорог, оборотень, ведьмак и ведьма и сожрали сковородку картошки.
- Я предлагаю избавиться от них насовсем, - Ника обнаружила под столом залежи свежих огурцов (последних, все руки не доходили засолить) и теперь звучно хрустела сочной мякотью. Поэтому предложение прозвучало буднично и даже как-то… По-семейному. Только Гришка отчетливо побледнел.
- Убить? – уточнила я, потому что с сестрицей ни в чем нельзя быть уверенной.
Она кивнула.
- Участковый догадается.
Она бросила на меня выразительный взгляд поверх огурца, дескать, «а тебе не все равно»? Я ответила тоже взглядом.
- Влюбилась, - резюмировала Ника. – Дурочка.
Я покачала головой:
- Давай оставим это на крайний вариант. Я не хочу… Не хочу убивать. Даже если не своими руками.
- Я, конечно, рад, что ты такая морально ответственная, - проворчал Гришка, вклиниваясь в нашу беседу. – Но давайте думать не только о себе? Может, наслать на них какую-нибудь порчу, я не знаю…
- Умный больно, - проворчала Ника. – Чтобы наслать проклятье, нужна частица: волос, ноготь, да хоть слюна. И сила, а за силу нужно платить. Кого ты согласен отдать? Я вот не хочу на себя долги навешивать, они знаешь ли потом больно кусаются.
- Мы будем действовать человеческими методами, - перебила я, заставив этих двоих замолчать. – Ясно? Нужно найти доказательства их связи с рубинами. Неплохо бы посмотреть материалы дела. Ника? Со следователем разберешься?
Сестрица медленно и кровожадно ухмыльнулась. На ее лицо словно набежала тень, а когда схлынула – перед нами вновь сидело невинное голубоглазое создание, в чистоте глаз которого можно было утонуть. Что-то образ невинной овечки начинает вызывать у меня тошноту.
- А я съезжу в Осинкино, - сказал Гришка. – Может, соседи что о Стасе расскажут. Скажу, что участок купить хочу, все знают, что я женился недавно…
- Я с тобой, - я кивнула, досадуя, что до сих пор так ни разу на пепелище и не была. А ведь стоило – мало ли, что можно унюхать, да хоть по деревне пробежаться, выяснить, кто рядом с пожаром ошивался. А теперь уж все запахи ветром разметало…
- Погодите! – когда мы поднялись, считая обсуждение законченным, Гришка встрепенулся: - И это все?
- А что тебе еще надо, убогий? – терпеливо вздохнула Ника. Видно было, что она устала и хотела бы я знать, что ее так измотало. Дорога или магия?
- А защита? – высоким голосом спросил друг, справедливо не обращая внимания на Нику. – У меня отец, жена в конце концов, да и участковый…
- Можешь посадить их в подвал и держать под замком, - серьезно предложила Ника.
Гришка перевел вопросительно-ищущий взгляд на меня. Я кивнула и добавила мрачно:
- Марина и Стас - люди. Не ведьмы, не бесы. Люди. От людей защиты, кроме высоких стен и толстых дверей, еще не придумали.
Судя по упрямо нахмуренному лбу, Гришку мы не убедили.
Наутро Ника ушла, прихватив с собой половину моего баночного арсенала из подвала. Я смотрела с плохо скрываемым возмущением:
- Ты не думаешь, что это перебор?!
- Я, между прочим, твоим же делом занимаюсь, - пропыхтела сестрица, взваливая на плечо рюкзак, который весил едва не больше ее самой. Я мстительно не помогала. – Так что будь добра сделать мне парочку любистоков к следующим выходным и две мази от морщин.
Я даже дар речи потеряла.
- А машина твоя где?!
Нет ответа. Можно подумать, я ради собственного удовольствия спрашиваю… Впрочем, если ей хочется таскать тяжести на своих плечах – пожалуйста.
Я дождалась, пока Никина спина перестанет маячить среди деревьев и побрела к дому. В половине шестого утра на улице было ощутимо зябко. Инея на пожухлой траве не видно, но роса выпала такая, что хоть ты резиновые сапоги надевай. Несмотря на то, что днем стояла почти летняя теплынь, листья на березах уже почти облетели и теперь шуршали под ногами – я поддевала их носком кроссовки, подкидывая в воздух. Обмелевшая заводь (дождей почитай с месяц не было) также была укрыта желто-красным покрывалом, поверх которого ложился густой, как кисель, туман. Солнце уже вставало, краем показавшись из-за деревьев, но тепла не принесло и от воды тянуло стылым, поэтому приближаться к ней не хотелось. Я потопталась на краю тропинки, вспоминая прошлое купание, затем вздохнула и принялась спускаться.