- Охота тебе туда соваться? – поежился друг, невольно кинув взгляд на запертые по привычке ставни. – А вдруг он тоже в деле?
- Сколько их тут, по-твоему? – возмутилась я. – Косяками ходят посвященные?
- Отец Дмитрий, бабка Настасья, Стас, Марина, - начал загибать пальцы Гришка, на что я только замахала руками:
- Поняла, поняла. Но… Если он действительно тоже в курсе дел, не лучше ли узнать об этом сразу?
Решено было все же сначала вызнать, кого конкретно назначили на место лесничего. Я ничего не имела против острожного подхода, тем более что у меня имелись и другие дела: завтра равноденствие, а это значит, нужно заранее подготовить полянку. Убедиться, что на ней не будет конкурентов вроде охочих до поздних ягод медведей. И крыша! Крыша, чтоб ее…
Глава 4.1.
Посреди ночи зазвонил телефон. Ничего хорошего от таких звонков не ждешь, поэтому трубку я брала, внутренне приготовившись услышать что-нибудь паршивое, но все равно оказалась не готова.
- Привет, Лиса.
Ах ты ж… Проклятые боги.
Я невольно заозиралась, хотя знала, что одна в доме и никто не подойдет ко мне со спины. Просто вдруг это показалось очень важным – убедиться. С отвращением отставила от себя трубку, хотя голос из нее раздавался очень красивый: маскулинный, чуть хрипловатый, наполненный далекими рычащими перекатами. Когда женщины слышат этот голос, они автоматически начинают думать о лесорубах, а мужчины – о местах как можно более далеких.
Мы, оборотни, думаем о подчинении. Для кого-то это в радость – стая боготворит своего вожака на уровне инстинктов, любая просьба из его уст означает приказ. И женщины и мужчины – пол здесь абсолютно неважен.
Мне тоже хотелось подчиниться. Опустить голову, открывая шею, повилять хвостом, словно собака, потереться, предлагая оценить какой вкусный, спелый у меня запах.
Отвратительно.
Я закусила щеку до крови, возвращая себя к реальности. Это не моя стая. Я не обязана подчиняться. Больше – нет.
- Виктор.
Точка. Ни вопросов, ни приветствия – это он позвонил, не я. Хотя мне очень интересно, зачем…
Видимо, убедившись, что никаких ответных жестов с моей стороны не будет, мужчина на том конце провода едва слышно вздохнул:
- И все? Я могу ожидать хотя бы вежливости после всего того, что стая для тебя сделала.
- Я помню свой долг, - сглотнув, я сжала задрожавшую руку в кулак. – И лечение в клинике мы почти оплатили.
- Почти, - веско обронили на той стороне.
Мы замолчали.
- Ты хочешь потребовать долг? – наконец, уверившись, что смогу произнести это без внутренней дрожи, я озвучила вопрос. В этот момент мне остро захотелось, чтобы Леша был рядом. Он, конечно, ничего не сможет сделать, но мне вдруг захотелось быть… не одной.
- М… Может быть. Когда-нибудь, - Виктор отчетливо смеялся надо мной, прекрасно зная, как я боюсь этого момента. - Но если ты решишь присоединиться к нам…
- Нет! – вырвалось прежде, чем я смогла действительно осознать его предложение.
- Вот как? – сухо и явно недовольно. Он привык к подчинению, но телефон – всего лишь кусок пластика и инстинкты здесь не сработают. – Даже на равноденствие? Стая приглашает тебя.
Хорошо, что я уже сидела. Брови мои от изумления уползли вверх, как гусеницы.
- Ты шутишь? – уточнила я. И тут же с обреченным вздохом добавила: - Нет, не шутишь. С чего вдруг? Я не член стаи.
- Ты им была.
- Не до конца. Что вам нужно, Виктор? На самом деле.
В трубке раздался шорох, словно говорившего кто-то отвлек и я невольно занервничала. Все это очень странно.
- Демьян передает спасибо за заживляющую мазь, - неожиданно телефон снова ожил. – Но нам нужно больше. И хорошая травница не помешает.
- Воюете за самок или за территорию? – язвительно осведомилась я.
- Всего понемногу. Ну так что?
- Я передам через Нику, - ответила я, испытывая гордость за собственный ровный голос, хотя руки по-прежнему дрожали. – Что-то еще?
- Пока – нет. Поторопись, Лиса.
Раздались короткие гудки. Я преувеличенно медленно и тщательно нажала на кнопку отбоя, убедилась, что звонок действительно прервался и в звенящей ночной тишине уставилась в пустоту. Мысли шевелились неохотно, словно оглушенные. А может, мне просто не хотелось действительно додуматься до тех выводов, которые напрашивались сами собой.
Во-первых, стая обо мне помнит. Не то чтобы я действительно надеялась, что они простят долг, но осознавать это было неприятно.
Во-вторых, Ника не сказала ни слова о том, для кого я варила этим летом половину из требуемых мазей. Знала, что я буду переживать? На сестрицу это не похоже.