Я пожала плечами и рассказала, участковый не проникся:
- Мало ли, может он молится там? – помянув Гришку недобрым словом, Алексей Михайлович остался на стороне церкви. – Монастырь все ж был.
- Ночью? – скептически отозвалась я, возясь со щенком. Ну, хоть кашу его есть научила, уже неплохо. По части зрения все было без изменений. – Я таких молитв не знаю.
- Ну, так днем он в церкви занят. В любом случае, ты его обнюхала и ничего не нашла, а значит, можно пока об отце Пантелеймоне забыть. Что с рубинами? Вы с Гришкой вроде собирались в овраг спуститься?
- Да, мой генерал, - отрапортовалась я, вцепившись зубами в бутерброд с маслом и солью и запивая все это сладким чаем с медом. – А ты?
- А я, - вздохнул Алексей Михайлович, - поеду в город. В морг. Снег обещают, сама знаешь, как у нас зимой с дорогами. Вернусь вечером, там и поговорим.
Прекрасно. Люблю мужчин, которые не путаются под ногами.
Отправив участкового, я вернулась обратно в дом, уже не спеша позавтракала, наблюдая из окна, как народ сползается на центральную площадь в надежде сбыть излишки овощей, и отправилась к Гришке. Тот как раз заканчивал уговаривать уазик завестись, но я эту идею отмела категорически:
- Кир услышит мотор. Пешком пойдем, со стороны деревни по той дороге заброшенной, где мы кости нашли.
- Так грязно же, - заныл Гришка. – Я только сапоги помыл…
Кстати о сапогах и грязи. Друга новости об отце Пантелеймоне вдохновили гораздо больше, чем участкового.
- Во, я говорил, что там что-то нечисто! – воскликнул он, мигом втягиваясь в куртку и навешивая на себя ружье, еще один моток веревки, мешок (непонятно для чего) и охотничий нож. – Ишь, жук какой, на мои рубины… Алиса, ты уверена, что о них в газете не печатали?
- Печатали, - сникла я, вспоминая судебные заседания. – Летом, когда вся эта история с нашим похищением случилась, районная газета целый репортаж из зала суда вела. Так что…
- Так что, может быть, не только отец Пантелеймон за ними охотится? – посерел Гришка.
Мы вышли из деревни и резко свернули от кладбища в сторону, огибая лес. Ошметки мокрых облетевших листьев и сухой размокшей травы шлепали по сапогам, ноги увязали во влажной земле, но дождя больше не было, только холодный ветер гнал серые тучи куда-то на запад. Темный лес как мокрая собака, встряхивался, периодически осыпая нас иголками и водой.
- Думаешь, из деревенских кто-то решил тоже заняться поисками сокровищ? – усомнилась я. – Не думаю. Мы бы знали?
- Может быть, - с тем же сомнением в голосе отозвался Гришка.
Мы погрузились в размышления и подсчеты и ненадолго замолкли, тем более, что идти пришлось по краю размокшей от дождя дороги: колеи до краев были наполнены темной водой.
В овраге тоже шумела вода. Быстрое течение гнало по дну ветки и прочий мусор, но все это скрывалось переплетением сухих стеблей репейника, плюща и стойко сопротивляющейся заморозкам крапивы. Зато проржавевший скелет машины было видно гораздо лучше – старенькая буханка почти скрылась в кустарнике и высокой траве, а задняя часть, похоже, изначально сплющилась о дно оврага и теперь машина стояла почти вертикально, печально уставившись темными бельмами выбитых окон в свинцовое небо.
Глядя на все это, я непроизвольно поежилась.
- Уверен, что стоит туда лезть? Особенно после дождя?
- Дожди надолго теперь зарядили, а потом все замерзнет, снег пойдет или того и гляди твой соплеменник доберется, - категорично возразил Гришка и задумчиво добавил, привязывая веревку к ближайшему дереву: - Или мои односельчане. Многовато желающих на мои рубины.
Я не стала его одергивать.
Первой решили пустить меня. Я легче, гибче и в случае чего могу улепетывать на четырех ногах, вместо двух.
Ноги скользили по рыхлой земле, превращая ее в месиво из грязи, жухлой травы и листьев, но веревка, перекинутая вокруг бедер на манер альпинистской, давала вполне сносный упор и если не торопиться, то можно было…аааа!
- Ты в порядке? – Гришкина макушка осторожно свесилась вниз, выделяясь только контуром на фоне светло-серого неба.
- Более-менее, - проворчала я, отряхиваясь и понимая, что джинсы безнадежно промокли – последние пару метров руки у меня проскользили и я упала прямиком в ручей.
- Спускаться? – голос друга звучал глухо и далеко, хотя на мой взгляд высота не больше десятка метров. Но здесь, внизу, было сумрачно от обилия колючего кустарника и нависающих деревьев и звуки заглушал шум воды.