На следующий день вновь зарядил дождь: холодный, пополам со снегом, с ветром, оборвавшим последние листья с деревьев. На центральной площади росло несколько пирамидальных тополей - они сопротивлялись осени до последнего, стояли зеленые, словно окружающее увядание их не касалось, а в один прекрасный день дрогнули от корней до макушки и разом сбросили листья. Я как раз выгуливала щенка, пытаясь научить его ориентироваться по звукам и вибрациям и на несколько минут замерла под зеленым дождем, с шорохом опадающим вниз. Все. Зима пришла.
Деревенские старались на улицу лишний раз носа не высовывать, ибо зябко, да и срочных работ уже почти не осталось. Я сосредоточилась на приготовлении отхарикавающих, согревающих и прочих «-ющих» - для местных, и отдельно варила составы для волчонка. Мальчишка быстро приходил в себя, однако перекидываться боялся, да и незнакомая обстановка его нервировала. Тоже мне, дикий зверь…
Виктор прочесывал лес вместе с Киром, нашел овраг и машину, сильно заинтересовался.
- Кому она принадлежит? – выспрашивал он, пока я занималась с Андрейкой. – Твой мент выяснил? Чем он вообще здесь занимается?
- Не твое дело, - проламываясь сквозь его феромоны, сквозь зубы шипела я и сразу по возвращении шла в баню – отскабливаться. Ей-богу, скоро кожу сотру. – А тебе что, заняться нечем? Возвращайся в город, там всегда дела найдутся. Стая без тебя не одичает?
А кто тебе сказал, что я там не бываю? – удивился он. – Через день мотаюсь… Хорошо тут у тебя.
Чего?
- Я имею ввиду: природа, тишина, лес, - объяснил Виктор. – И щенок вон почти оправился. Когда инициацию будем проводить? Лучше под твоим присмотром, сама понимаешь.
- Дня через три, - я почесала нос, перестроила зрение, обсмотрела мальчишку на предмет ментальных прорех, нашла его звериную сущность очень слабой и замученной и добавила: - А лучше через неделю. И выпускай его из дома уже, чего он сидит в четырех стенах? Зверю от этого плохо.
Я не подозревала к чему приведет наш разговор, но Виктор похоже, послушался, потому что когда я в следующий раз пришла к ним, Кир был один.
- Волчонка выгуливает, - сообщил он, копаясь под капотом внедорожника, на шины которого налипло сантиметров десять грязи.
- Надеюсь, не в заповеднике? – уточнила я, не зная, радует это меня или не очень.
- Не, тут рядом бродят. Виктор его боится далеко отпускать… Трясется, - с некоторым пренебрежением закончил Кирилл и посмотрел на меня.
- Его щенок? – поняла я.
Самой надо было догадаться, ради кого еще он бы бросил стаю?
Прогулки на свежем воздухе определенно пошли мальчику на пользу: когда они вернулись, я с удовольствием услышала шум разгоряченной крови и свежий, здоровый запах пробуждающегося зверя. Раньше он пах, как больной – наверное, я тоже так пахла, когда жила в городе, просто не понимала. Но изменения были налицо и откладывать инициацию больше было нельзя. К этому следовало подготовиться.
- Завтра полнолуние, - сказала, глядя на Виктора. – Ждите.
Обратно вернулась по старой дороге – так короче, хоть мимо обрыва лишний раз проходить не хотелось. Там все так же шумела вода, быстрый, но грязный от взбаламученного ила, земли и листьев ручей нес свои воды в болото. Примерно за пару километров от деревни я, пробежав все это расстояние на четырех лапах, перекинулась обратно и достала завернутые в мешок вещи, которые пришлось нести в зубах. По периметру деревни поставила метки, которые если что отпугнут мальчика от человеческого жилья – если у Виктора хватит ума позволить ему подойти так близко. На всякий случай я еще пометила когтями деревья, но все равно не слишком успокоилась. Будь моя воля, я бы отправила их в город, но ребенку и правда лучше перекидываться здесь.
Домой возвращалась уже по темноте, ноги еле волочила от налипшей грязи и размышляла, куда носило Кира. По лесу проще и сподручнее бегать в зверином обличье, трасса асфальтированная, а значит, он ездил по проселочной. Учитывая зарядившие дожди, все грунтовки у нас превратились в сплошное месиво, даже холод не помогал. Может, на пепелище ездил? Если и так, то явно ничего не нашел, так же, как и мы… Но в багажнике я успела заметить резиновые сапоги – тоже грязные – и скрученный мокрый шланг, что как-то не вязалось с этой версией, а оттого беспокоило. Впрочем, сильнее я бы переживала, если бы сторожка внезапно опустела, так что оставим эту загадку в покое и обратимся к реальности.
Алексею Михайловичу новость об инициации оборотненка категорически не понравилась.
- А если они на кого-нибудь из деревенских наткнутся? – тут же спросил он. – Или браконьеров?