Озерцо было метров десять в ширину, максимум. Скорее большая лужа, чем озеро. Голые стволы вымокших сосен стояли посреди него, как воздетые к небу пальцы, утонувшие не то в кисельно-густом тумане, не то в пару.
И скорее второе, судя по уже знакомому запаху сероводорода.
Еще один источник.
Этот, не то из-за небольших размеров, не то по другим причинам был явно горячее того, в котором мы давеча купались с Лешкой и отец Пантелеймон, словно огромная лягушка, развалился на самом краю, сунув ноги в воду и прикрыв глаза от удовольствия.
Я пару секунд раздумывала, стоит ли показываться, но решила, что сам виноват: нечего было интригу устраивать со всеми этими ночными походами.
- Кхм.
Вы видели когда-нибудь вспугнутых мышей? Застигнутые посреди кухни, они суетливо бегают по кругу, мечась то в одну, то в другую сторону и в конце концов замирают, притворяясь мертвыми. С котами иногда срабатывает. С оборотнями…
- Доброго вечера, батюшка, - не сдержав ехидство в голосе, поздоровалась я.
- А…э… м… доброго, - проблеял он, торопливо заматываясь в полотенце. – А вы тут…эээ… тоже погреться решили?
- Угум, - кивнула, лениво спускаясь к самой воде. Действительно, гораздо горячее. – Не все же вам одному.
- Исключительно здоровья для! – поспешно открестился отец Пантелеймон, пытаясь прикрыть полотенцем впалую старческую грудь. – Колени, знаете ли, к старости ныть начинают.
- Не сомневаюсь, - я скинула ботинки и, закатав штанины, сунула ноги в воду. Блаженно прикрыла глаза.
- Ну, пойду я… - видя, что уходить я не собираюсь, батюшка, обогнув меня по широкой дуге, хотел было сбежать, но внезапно резко остановился: - Э… Алиса Архиповна… Могу я надеяться, что этот святой источник останется для наших односельчан тайной? Хотя бы ближайшие несколько недель…
- Может быть, - благодушно ответила я, раздумывая, насколько может остаться тайным то, что так хорошо заметно. Зимой утаить это шило в мешке будет вовсе невозможно, да и зачем? Что ему, жалко что ли? Или стесняется при деревенских раздеваться?
Впрочем, когда есть озеро гораздо больше и глубже, открытие этой лужи пользы не принесет, так что я кивнула. Послышался звук торопливых, оскальзывающихся шагов и все стихло. Я лениво приоткрыла глаза, прослеживая за стелющимися в метре над озерцом языками тумана: их утягивало вслед за водой вдоль все сужающегося оврага. Куда, интересно?
Заинтригованная, я прошла вдоль образовавшегося ручейка, утопая сапогами в чавкающей жирной грязи, и едва не уткнулась носом в узкий, только для кошки и подходящий лаз. Туда вода и убегала, теряясь где-то в недрах холма. Пещера? Или просто сеть карстовых, протопленных за миллионы лет нор.
Домой возвращалась задумчивая. По всему получалось, источники здесь не впервые появляются, раз ходы для них уже есть? Может, когда-то и сюда из самой Москвы на воды ездили? Надо бы сходить к местному учителю – он же краевед, он же директор местного музея. Я там не была, он находился в здании школы, а история меня никогда особо не интересовала.
Ника так и не вернулась. Стемнело, я от нервов на ночь глядя отдраила дом, безжалостно сметая паутину, землю и сухие травяные стебли, уже бесполезные, но все равно то и дело посматривала в окно. Ближе к полуночи мне это надоело, я вспомнила о телефоне и нацарапала сестре смс: «тебя ждать?».
И почти сразу получила в ответ короткое «нет».
Ну и черт с тобой. Обиженная и встревоженная, я легла спать и иначе, как душевным раздраем, этот сон объяснить не могу. Якобы сижу я на берегу того озерца, от которого давеча отпугнула отца Пантелеймона, на дворе уже не лето, но деревья еще в зелени, лишь слегка тронуты желтизной. Вода – ни всплеска, неподвижная, как зеркало, только парок курится.
- Времени мало, - раздался за спиной старческий голос. – Не опоздай, внучка.
Я обернулась, но за спиной уже никого нет, только на душе горечь утраты, словно потеряла что-то очень важное, дорогое и любимое.
Проснулась на рассвете, в слезах. Ночью, видимо, ударил мороз – окно было покрыто инеем и с неохотой являло в маленький квадратик посередине только начавшее светлеть небо: холодно-бирюзовое, с ядовито-желтой каемкой над рваным горизонтом.
Схваченная заморозком трава хрустела под ногами, но стылый воздух разом выбил из головы все глупости. Решив изгнать хандру работой, я вытащила на улицу корыто, несколько кочанов капусты и начала остервенело кромсать ее на допотопной, доставшейся еще от бабки, деревянной терке.