========== След ==========
— Значит, вы — оборотень?
— Вас это пугает?
— У меня не было времени испугаться, а теперь я просто не могу себе этого позволить — вы спасли мне жизнь. Снова.
— Собственно ничего очень страшного вам, Аглая, не грозило. Моё обращение было скорее проявлением инстинкта на опасность вообще, а не на что-то действительно серьёзное в данном случае.
Она так пристально разглядывала его, словно ожидала, не проступит ли сквозь человеческое лицо волчья морда.
— Это многое объясняет, — задумчиво проговорила она и, наконец, обратила своё внимание на стоявшую перед ней тарелку.
Ричард осторожно выдохнул. Её взгляд пламенем прошёлся по его лицу, лоб покрыла испарина. Его охватило нестерпимое детское желание залезть под стол.
— Что же именно? — через силу спросил он.
Голос его был отстранённо-равнодушным в противовес волнению, накрывавшему с головой. Он не знал, как себя вести и что говорить. Впрочем, он и раньше этого не знал. Когда серые, прозрачные, как стекло, глаза направлялись в его сторону, он терялся, пытаясь собраться с мыслями и придумать нужные слова для ответа. Её взгляд словно накладывал какие-то оковы на разум, и в такие минуты он сам себе казался туповатым и недалёким. Не было бы ничего удивительного в том, если бы и она подумала так же. И он много раз пытался отыскать подтверждение своих ожиданий в её отношении к нему, в ответных словах, но обращение её было вполне обычным. Спокойная приветливость звучала в голосе, сквозила в поведении. Аглая была благодарна за своё спасение — это естественно. И проявляла по отношению к своему спасителю то, что, как ей казалось, он от неё ожидал.
Аглая задумчиво ковырялась в своей тарелке, словно и не слышала вопроса. Потом подняла взгляд и осторожно спросила:
— Вы не обидитесь, если я задам вам вопрос? Вы можете не отвечать, если не хотите. Но мне бы очень хотелось получить ответ, — она смешно сморщилась и лукаво глянула исподлобья. И в этот момент была она невыносимо очаровательна.
— Что вам хочется знать? — улыбнулся он, вмиг забыв о сомнениях и застенчивости, пытавших его несколько минут назад.
— Сколько вам лет?
Ричард поперхнулся и закашлялся от неожиданности, поскольку меньше всего ожидал такого вопроса после осторожного вступления, произнесённого ею раньше.
— Сорок, — ответил он, когда смог вздохнуть свободно. — Я прошу прощения…
Тонкие рыжие стрелочки бровей на её лице изумлённо изогнулись:
— Вы так молодо выглядите!
— Но ведь этот возраст нельзя назвать старостью, не так ли? — весело уточнил Ричард. Его всё больше и больше забавлял этот разговор. Впервые за всё время с момента её появления в доме ему хотелось говорить и говорить прямо и честно.
— Да, конечно, — смутилась Аглая, — извините, я совсем не то хотела сказать, вернее не так спросить.
— Понимаю. Видите ли, у оборотней тоже есть преимущества.
Он испытывал огромное ни с чем несравнимое удовольствие, наблюдая смущение на её лице. Это смущение заставляло её опускать глаза, а ему позволяло беззастенчиво разглядывать её черты.
— Многие женщины сочли бы такие преимущества великим даром, — быстро окинув взглядом стол, кокетливо заметила она.
— Да какой уж там дар! Скорее неизбежная ноша.
Она удивлённо распахнула глаза, услышав невольную горечь в его голосе. Такие слова требовали объяснения.
— Видите ли, Аглая, способности оборотня — это своеобразная мутация. Она имеет свои положительные и отрицательные стороны.
— Например? Расскажите.
— Вам это действительно нужно?
— Да. Но мне кажется, что вы сами этого хотите.
Последняя фраза вырвалась неожиданно, слетела сама, по своей воле. Аглая снова смутилась. Она не могла понять, что заставило её сказать эти слова. В психологии она сильно не разбиралась. А здравый смысл должен был заставить её держать язык за зубами и не сердить хозяина дома — она ведь так и не узнала, где находится этот дом и как из него выбраться. Вот только выбираться ей уже не очень хотелось. На горизонте замаячила тайна, а она очень любила всякие загадки. Да и хозяин замка больше напоминал средневекового рыцаря с какими-то непонятными кодексами, а никак не современного человека. И это тоже требовало осмысления.
Аглая была романтичной девушкой, хотя изо всех сил скрывала это от себя и своих знакомых, а своё увлечение романтизмом и готической литературой объясняла просто познавательным интересом. На самом деле в её голове во всём, кроме непосредственно профессии, была большая каша из представлений, мотивов, желаний и стремлений, частью взятых из фильмов, частью надёрганных из книг. Не всегда качественных, но она была ими довольна.
Она видела, что её пристально и беззастенчиво разглядывают, но почему-то не могла ответить дерзким взглядом или сердитым замечанием, хоть чем-нибудь, чем можно было бы прекратить это смущающее разглядывание. Она остро ощутила, как резко поменялись роли: теперь изучали её. Аглая с удивлением осознала, что это изучение ей вроде бы даже приятно. Совсем немного, чуть-чуть. Она слегка выпрямилась, словно для того, чтобы удобнее сесть, неосознанно демонстрируя прелесть гибкой тонкой фигуры. Руки её осторожно положили столовые приборы рядом с опустевшей тарелкой и плавно опустились на колени.
Ричард снова удивился: пожалуй, она права — ему действительно хотелось рассказать ей всё и посмотреть, как она отнесётся к рассказу. Все прежние слушательницы удирали сломя голову. В нём проснулся спортивный интерес: сумеет ли он рассказать так, чтобы удержать её если не рядом, то хотя бы в замке. Только в её присутствии он внезапно обнаружил, что повар очень даже не плох, а выдержанное вино действует гораздо сильнее, чем ему казалось раньше. Все эти удивительные метаморфозы требовали осмысления.