Не сговариваясь идем в кухню.
— Юль, а вот с тобой вопрос надо решить в срочном порядке. Тут ты права, им знать нельзя. Если ты беременна, не дадут аборт сделать. Этот больной на голову уж точно.
Смотрит на меня, губы дрожащие сжимает.
— Я смотрю на тебя и понимаю, поздно, уверена, ты в залете. Поправилась и живот далеко не плоский уже. Видно становится.
Запускает пальцы в волосы, метнувшись к окну.
— Юляааа… Боже мой, что делать будем. От них рожать нельзя. Они же монстры…
Голос у нее срывается до шепота.
— Тесты отрицательные…
Кидается ко мне, ухватывает за предплечья.
— Да посмотри ты на себя в зеркало, очнись.
Прикрываю глаза. Докажите мне, мозг отказывается принимать. Вырываюсь из захвата.
— Мы с Борей придумаем что-нибудь, обещал помочь. Ариса конечно боится, но поможет. Все рассказала и он тоже уверен, что ты беременна. Твоя карта в мед центре засекречена.
— Его то ты откуда знаешь? — поражаюсь.
— После разговора обнародующего сущность Эдика, лично отвез к психологу. А Боря сразу накинулся на меня с распросами. Как ты, что ты. Сильно переживает.
Опускаюсь тяжело на стул. Голова кругом, сколько всего. Мне даже словно легче стало, перекрыл новый поток информации истерику, притупился страх.
— Теперь многое встало на свои места. Юляаа, я не знаю как переварить все это, — разводит руками.
— Откуда знаешь, что карта моя засекречена?
— Боря пытался залезть, он вообще-то там работает. А доступа к обследованию нет.
— Оля, не надо, Аристарх оторвет вам головы, никуда не лезьте.
— Да щазз, пусть попробует.
— Не будь так уверена в защите, когда дело касается их семьи. Между собой порешают и твоего мнения не спросят, пойдешь в расход.
Не верит, по глазам вижу, а зря.
— Ты ушла от Аристарха?
— Ушла… — сиплю убито.
— Зашибись у нас новый год будет.
Смотрю перед собой, я ничего осознавать не хочу, замкнутый круг. Съеду мозгом окончательно и бесповоротно. Может и к лучшему.
— Если ты в залете от Молчанова, то никуда ты не ушла, — зловеще начинает Оля. — От них уйти нельзя, если знаешь больше, чем все вокруг. Только через кладбище.
Поднимаю на нее глаза.
— Даже не думай.
— Да я настолько жалкая и трусливая, что и этого не смогу, уже думала. Слишком жалкая…
Тим вернулся довольно быстро, не рассчитывали. Пристально за мной наблюдает, я омеба, ничего не хочу, боевой дух издох просто. Оля хозяйчает на нашей с мужем кухне, они с Тимом настолько по свойски общаются, будто давно семья. Оля, и та вписывается, а я нет.
Муж которому я изменяла, потом жила с его братом. Подруга — любовница отца братьев. Мы тонем в пороке. Тим спокойно принимает факт связи отца с Олей. Никому не жалко мать, мне то понятно, эта женщина слишком неприятна, а сыновья…
— Прекрати бухать! — рявкает Оля на Тима.
Стакан отбирает, в мойку выливает содержимое. Морщусь от запаха виски.
— Тим, ты спиваешься, — спокойнее продолжает нравоучения подруга.
Перевожу глаза с одного на другого. Ни у кого нет нормальной жизни и не будет.
Муж откинув голову к стене, смотрит в потолок.
— А ты ешь. На лице написано…
— Оль, пожалуйста. Нет совершенно аппетита, — отмахиваюсь, отодвинув тарелку.
Мне хочется уйти, остаться одной, не делаю этого по причине, что мигом окунусь в страдания, сорвусь. Пережидаю бурю, дышу спокойно, хотя и дрожит все в груди, там словно птица бьется, ищет пути вырваться на волю.
Так и проводим остаток дня. Тим пьет и судя по всему крепкий алкоголь плохо берет его. Я страдаю, из головы не выходит он, взгляд, руки, слова. Бесконечно на повторе. Утираю капли на щеках украдкой. Оля мечется, ругается, сокрушается — до сих пор в шоке.
Арис молчит.
Он молчит!
Между нами лёд.
Арис, ты же знаешь, я так не выживу.
Пугает, ломает это дикое безмолвие. То верю, то не верю, что я вообще нужна была ему. Качает из крайности в крайность. На пределе ожидаю дальнейшего развития событий, так как состояние мужа настораживает. Не пытается поговорить, ведет себя, словно я никуда и не уходила. Порою кажется выжидает. Или тут тоже правило работает, дать первые сутки одуматься мне. Те самые, которые я вырвала у Ариса зубами, принудила его нарушить уговор. Только есть но. Отношения через чур разные. Там у нас плескала жажда, потребность в друг друге, а здесь…
Внимательно смотрю на Тима. Ощущение, что я ему в тягость и весь сопутствующий фарс.
Тогда зачем?!
За окном ночь, снова идёт снег, обреченно слежу, как кружатся пушистые снежинки и исчезают где-то там внизу. Укрывают наши следы, а я их все равно отчетливо вижу. Была уверена сюда не вернусь и все у меня получится. Оля мой ключ к информации, понимаю, увы не пользуюсь. Все равно, состояние — делайте со мной что хотите, уже все равно.