Вздрогнула от звука уведомления. Это телефон Тима, быстро поднял, взглянул, ответил, вернул на место. Сердце забилось с перебоями. Дыхание разгоняется до учащенного. Не пытаюсь себя успокоить, потому, что раздается звонок в дверь.
Вздрагиваю, подскакиваю.
Если там Молчанов, я без раздумий уйду с ним. Да, знаю, слишком быстро сломалась. Уверена, чтобы не думала, именно так и сделаю.
Тим поднимается лениво, проходя мимо меня, надавив на плечи, опускает обратно на стул.
— Остынь.
Идет открывать.
Глава 37
Секунды тянутся мучительно, время между вдохами растягивается до максимального, осознанно вгоняю себя в состояние недостатка кислорода. Медленно поворачиваюсь и слежу как Тим из прихожей неторопливо идет в кухню.
Один.
В квартире стоит звенящая тишина, допускаю мысль, что это у меня в голове звенит.
Все нормально…
Все нормально.
И срываюсь. Нихрена не нормально. Аристарх Молчанов не придет за мной. Глаза жжет, слез нет. Я была уверена, я знала, что он рядом, где-то тут совсем близко. Я чувствовала его! Ждала.
Аристарх за мной пришел. Я клянусь, прогнулась бы и ушла. Я клянусь тебе…
Кому я кричу молча? Ему. С ним веду диалог. Но Молчанова здесь нет, это всего лишь разыгравшаяся фантазия, шиза очередная, будто я знаю, слышу, чувствую. На самом деле все проще.
Статуей застыв посреди нашей с Тимом бывшей спальни, еле дышу. Больно, чудовищно, сокрушающе больно, видится истиной, если я сейчас совершу хоть одно движение, то распадусь на атомы за долю секунды. Даже сейчас жить хочу, пережидаю пик, борюсь за жалкое существование. Прокручиваю многократно ролик короткий, как из прихожей Тим один на кухню идет, в руках крафтовый, свернутый аккуратно пакет, залеплено наклейкой белой. Выражение облегчения на лице, глаза словно ожили, яркими стали, надежда читаема в них. На что?
На самом деле не интересно. Без него мир серый, невзрачный до противного, фоновый режим. Воздух отрава, кровь кислота, души нет больше — погибла. А я живу, сейчас прямо вдыхаю, наполняясь необходимым для питания оболочки. Никто. Ничто. Пустота.
Осторожно ступая, двигаюсь к кровати, сажусь, словно старушка дряхлая. Обессиленная, с трудом поднимаю ноги на постель, подтягиваю к груди, завалившись на подушку.
Я сама себе все придумала.
Не слышит — совпадения, не чувствует — он камень, демон чистой воды, плевать на все и всех и уж тем более на такую пешку как я. Фигура на доске, которую переставляет в нужном направлении, преследуя свои цели.
Пока мой разум жив был, еще тогда, когда боялась признаться Тиму в измене, тогда я боролась. Последние месяцы в стране иллюзий пребывала и выполняла задания по-щелчку. Верной псиной слюни на него пускала, в глазах взаимности и доверия искала. Дура.
Холод настолько сковал мышцы, что не чувствую, жар от пепелища внутри сошел на нет, теперь я остываю.
Сон сморил вымотанный организм, чувствовала, как укрыли меня, как шептались тревожно, будто вдалеке. Не пыталась хвататься за реальность, желала провалиться в тьму и ничего не осознавать.
Только кто бы позволил.
Вижу как сидит в салоне БМВ, лобовое стекло почти засыпало снегом. Лениво курит, периодически потирая подрагивающие ладони, со стороны, словно они его беспокоят, то ли дрожь унять хочет. Глаза огонь и лед, всполохи пламени пробиваются, тухнут и снова, так без остановки.
"Зачем ты приехал?"
Срывается само.
Замечаю как тормозит дыхание Ариса, рука на половине пути застывает, взгляд стеклянным становится. Тупо смотрит перед собой. Меня нет рядом, я сторонний наблюдатель, слышать не может. Почему тогда реагирует?
Резко отмирает, выбрасывает недобитую сигарету в окно и запускает двигатель. Челюсти стискивает явно до скрежета, кроша зубную эмаль. Дворники расчищают стекло от снега, решимость на лице, а в действиях нет ее, снова застыл. Тянется к пачке измятой, обнаруживает, что пуста, швыряет куда попало. Так тяжело становится, когда до хруста кулаки сжимает, опустив ладони на бедра, продолжает пялиться в никуда перед собой.
В полусне ощущаю влагу по щекам, грудь сдавливают чужие эмоции, моих то нет, выгорели. Ничего, перетерплю, всего лишь сон, утром и не вспомню.
Следом наступает состояние покоя, из которого я вылетаю как пробка от шампанского, ощущая на всем теле тяжесть. Человеческое тепло исходящее от сильных рук, сердцебиение размеренное возле уха. Плотно прижата к широкой груди.