— Мне нужно подышать.
— Иди, я сейчас, — хмуро бросает.
Выхожу на улицу и правда делаю вдох жадный. Пара шагов неуверенных от входа, вскидываюсь, вижу его идущего ко мне, снова срываюсь. Стремлюсь навстречу, с ходу обнимает крепко, сжимает до хруста костей, пробирая мои внутренности безумным трепетом. Забираясь мгновенно в душу, выворачивает её и делится щедро своими страданиями.
— Я не хочу… Только не так… Не сейчас… — всхлипываю, зажмурившись, цепляюсь за его одежду мертвой хваткой.
Именно с ним хочется делиться, плакать, рассказать страхи, я сорвалась. Я дико скучаю. Я умираю без него.
Целует в висок, отстраняет мягко, но настойчиво, убирает волосы с лица ласковыми касаниями.
— Успокойся, — просит.
— Не сейчас…
— Юль, нашим малышам плохо будет. Успокойся.
Озаряет, дёргаюсь из рук, пячусь задом. Боже-е… Дышать нечем, грудную клетку сдавило. Что вы сделали с моей жизнью?!
Он знал, я понимала, что знает. Молчанов узнал в центре Озерских. Знал и скрывал ото всех и меня в том числе.
— Не смей прикасаться к моей жене! — окрик мужа, на которого я и натолкнулась.
Задержался, оплачивал дальнейшее постоянное наблюдение. Моей жене… Повторяю про себя. Территорию обозначает, напоминает.
Они чуть не скалятся друг на друга и я понимаю, сейчас могут обернуться оба, в глазах всполохи из груди еле различимое утробное рычание. Вы рехнулись?! Серьёзно. Мне угроза смерти за раскрытие тайны, а сами вот так посреди улицы, средь бела дня.
— Вам думаете всё можно?! Вы власть?! И на вас управа найдётся! — кричу на них, не скрывая злобы. — Я найду её, обязательно… — уже себе под нос обещаю.
Пошла к машине, плевать мне на всё. Я хочу есть, спать и в душ хочу, ощущение, словно меня всю гелем измазали, а не только живот. Нетерпеливо оборачиваюсь, Тим идёт навстречу, а этот даже не оглянулся, сел и уехал. Провожаю глазами, душа исходится истерикой, трепет внутри разносит восставшую за мгновения соприкосновения.
Приехал же…
Вот только минуту назад мне показалось… Показалось. Аристарх обладает талантом. Сцена по нему плачет в театре, а ты дура повелась. Не вижу выхода из этой ситуации. Я люблю бездушное существо, а меня любит… Опускаюсь на прохладную кожу, прикрыв глаза. Внутри меня маленький монстр. Свихнусь, ещё чуть и точно. Билет в дурку обеспечен, дело времени
— Завтра поедем к Озерским, кровь сдадим.
Молчу, сегодня тонну сдала. Опять мало.
— Хочу знать чей он.
— Она, — вылетает у меня сквозь зубы.
— Пол сказали?
— Нет.
Уверен, что он, надеюсь обломаешься. Хочу, чтобы девочка была. Раньше всё равно было, ли ж бы малыш, а теперь вот хочу девочку.
Едем в напряженном молчании. Я пропитана запахом Молчанова, снаружи, внутри, до основания.
— Значит было, Юля? Когда? — требует жестко.
От тона вздрагиваю.
— Теперь уже неважно, — шепотом отвечаю.
Оставшуюся дорогу висит тягостное безмолвие, тяжесть давит, еще чуть и расплющит весом. Искрящий муж провожает до квартиры, а потом пулей летит вниз обратно, проигнорировав лифт.
К Арису поехал.
В горле пересыхает, пью и не помогает, зубами стучу о стакан. Гибну от холода и страха. Должна радоваться, может на этот раз перебьют друг друга, я же думаю, как спасти обоих.
Глава 38
Смотрю исключительно на стол последние пять минут, цепляюсь за стопочки бумажек разных, иногда глаза останавливаются на моей карте, исписанной неразборчивым почерком.
Дышать и не дрожать.
Приказываю себе в тысячный раз. Гинеколог, который теперь будет вести мою беременность, ничем не удивлена и не озадачена, значит ни анализы, ни узи странностей не выявили. Выдохнуть бы, да это никогда не помогало. Узел в солнечном сплетении продолжает затягиваться, он заставляет меня сутулиться, тянет схватиться за больное место и сложиться пополам в буквальном смысле слова. Мышцы все напряжены, я деревяшка настоящая, струна перетянутая, еще чуть и конец, сломаюсь.
Пригласили нас обоих, я не могу сказать, так должно быть или нет. В прошлый раз, подобного не заметила, у других мужья ожидали в коридоре. Мы же вдвоем сидим и внимаем каждому слову. Я пока плохо понимаю, что пытается донести доктор.
— Что это значит? — спрашиваем одновременно с Тимом.
— У вас была двойня.
Встречаемся взглядами шокированно.
— То есть ребенок, двойня, не…
Тим бледнеет на глазах, озвучивая мой вопрос.
— Подождите, — снимает очки женщина, — вы неправильно поняли. Так бывает, что один плод погибает по ряду причин, и это хорошо, что на раннем сроке, меньше рисков для второго, который продолжает расти и развиваться.