Что я делала? Абстрагировалась и пыталась выжить. Мне не просто психолог теперь нужен, мне необходим психотерапевт и спец лечебница. Такие мысли безумные лезут, что страшно. За эти сутки много глупостей было мною придумано. Окунись в реаль. Смотрю на свои руки, тремор такой, что только от этого плакать хочется. А слез все нет. Выть бы в голос, изгонять из себя горечь отравляющую. Да никак.
Справляясь с дыханием и утирая сухие глаза, вылетаю проч из тюрьмы и несусь к входной двери, почти везде мрак стоит. Так меня колотит, что кажется зубы стучат, не осознаю. Песок словно в глазах, а до сих пор сухие щеки. В груди продолжается агония, разрастается, я настолько пылаю вся, что кожи не чувствую. Взвизгиваю, когда в самом темном месте у цели меня перехватывает рука, стальной хваткой. Легкие мгновенно заполняются его запахом и начинаю задыхаться и одновременно отбиваться. Борьба за жизнь, еще пара секунд и я сдохну на самом деле от близости. Уйти, исчезнуть, забыть, потеряться…
— Куда собралась?
— Я тебя ненавижу! — визжу, нет сил терпеть, предел. — Ненавижу!
Выплеснула то, что никогда не усвоится внутри, срывая напрочь голос, больше произнести ничего не смогу, а бороться за свободу продолжаю. Остервенело дерусь, брыкаюсь. Рывком притягивает к голой груди, убивая меня этим, хуже ничего не может быть, чем контакт с ним после услышанного. Стискивает до такой степени, что обрывает итак еле имеющееся дыхание.
— Что за… — кричит фифа рядом.
— Пошла вон! — сотрясает стены Аристарх.
Окончательно прекращает мои трепыхания. Куда тягаться с ним, да и сил больше нет. Остается про себя ненавидеть, умирать вдыхая запах, сгорать от жара кожи, дрожать и слушать как бешено бьется его проклятое сердце. Крепко голову мою прижал именно там, где слышу этот гул, больше ничего не различаю, перекрывает все. Держит, сама не стою на ногах. Слишком долгие сутки, бесконечно убивающие. Уже готова молить, пусть я исчезну, устала.
— Юля, — шепчет еле слышно.
Не могу, этот голос уничтожает, причиняет боль. Пробирает до костей тон, которым произносит имя. Больше не фантазировать, больше не придумывать ничего. Все, что мне мерещится заложенное в его словах, это бред. Это я схожу с ума по нему, еле дышу и с трудом живу, а он… Обрывается жизнедеятельность организма, застывает…
— Выдыхай, — просит.
Посмеялась бы, если бы могла. Просит, Аристарх просит. Встряхивает прилично, оторвав от себя.
— Выдыхай, — уже приказывает.
Вот это больше на него похоже.
Голова так кружится, что веки опускаются. Обмякнув, падаю, ловит конечно. Несет куда-то. Укладывает, теряюсь в невесомости, не отпускает урод, выдергивает и выдергивает обратно не позволяет уйти.
— Посмотри на меня, — просит мягко.
Лицо его близко-близко, с трудом фокусируюсь. Слабость глушит, не хочу я на тебя смотреть. Исчезнуть…
— Посмотри, — требует.
Да мне плевать. Хоть убей, плевать. Опускает на подушку, наступает тишина и покой. Исчезнуть не удается, легче становится. Дурно, но уже не уносит в невесомость. Наивная, думала отстанет, оставит утопать в комфорте постели. Поднимает и заставляет пить, вкус странный. Вода чем-то приправлена. После нее еще легче. Темнота не примет, спасать никто не намерен.
Восстановив относительно жизнедеятельность всех систем не исправных. Открываю глаза и сразу сцепляемся. Пробирает до таких неведомых глубин, поражает открытием во мне подобного. Никогда не была мазохисткой, а сейчас будто кайфанула от присутствия только одного, прекрасно осознавая, что пережила по его вине.
— Что я здесь делаю? — шепчу требовательно, голоса нет.
Обходит кровать, садится на другую сторону. А потом и вовсе укладывается на самом краю постели.
— Тим просил, чтобы я тебя забрал в безопасное место. У него проблемы. Сегодня совершено двойное покушение. На него и на тебя.
Паузу выдерживает. Реакции нужной не дождался. Откуда взяться после того, что было. Я пустая и разбитая.