Как не крути, а я знаю Тима. Пусть не настолько глубоко как хотелось бы, много хранится запрятанного, но все же. У него действительно проблемы, судя по-всему серьезные. Подключена вся семья. С братцем, будь он не ладен, на связи постоянно, Эдуард Петрович в городе.
Телефон приготовила, а написать ничего не могу. Вопросов миллион, но они так сильно не тревожат, как один единственный. Когда все это закончится?
— Спрашивай, чего тянешь? — подгоняет.
Я вместо этого отвечаю на мамино сообщение. Спрашивает, что доктор сказал. А он сказал покой и отдых, максимум неделя и голос восстановится. Ничего страшного… Совершенно! Следом прилетает от Оли тот же текст, что и от мамы. Отчитываюсь. Для них я заболела, у меня ангина. Так что навещать нельзя, заразная, говорить не могу, чувствую себя нормально. Лечусь. Последнее полное вранье. Лечиться мне в специализированной клинике надо и далеко не от ангины. Достаточно озвучить доктору, что мой муж оборотень, настоящий и опасный.
"Не верю."
Прилетает от подруги. Следом еще.
"Я знаю кто тебя увез. Я знаю Тим врет. Ничего не хорошо у вас. Что он с тобой сделал?"
Пока мой телефон был отключен, Оля обрывала линию Тиму. Требовала сказать где я и передать трубку. Так понимаю и так благодарна ей. Очень отважная моя подруга оказалась, больше скажу, смелее меня.
Глянув на мужа, решаю. Выхожу из диалога с Ольгой, хочу открыть с Тимом и вылетает другой. Из конца, самого дальнего, не удаленный. В данный момент светится в сети. Ознобом пробрало, сердце глухо забилось, надрывно. Блокирую спешно, сжимая пальцами дрожащими телефон. Встречаемся глазами, я перепугана, Тим меняется в лице. Он эти дни мягкий был, внимательный, терпимый, казалось временами, будто в прошлое вернулись.
— Кто пишет?
На автомате раскрываю рот, Тим грозит указательным пальцем. А я написать не могу, где была там и заблокировала, он сразу увидит, только открою. Господи, случайно вылетел этот чат, не помышляла даже. Толку распинаюсь, вслух ни звука.
Спасает Грачев, стучит Тиму в стекло. Мы оказывается стоим на парковке перед двухэтажным зданием буквой п. Мрачное, старое, фасад выложенный серой плиткой искрошился. Красная жестяная крыша местами проржавела. Окна деревянные, выкрашены коричневой облупившейся краской. Жуткое место.
Пока Тим вылезает наружу, разблокирую и покидаю диалог в котором больше не светится онлайн. Удаляю от греха подальше. С моей стороны открывается дверь. Грачев не здоровается, лишь смотрит слегка прищурив проницательные глаза. Протягивает кожаную папку, на ней два листка исписанные рукой моего мужа.
— Прочитай внимательно, если где не так, поставь рядом точку, — кладет сверху чистый лист, — и вот здесь напиши как было на самом деле.
Пока читаю, Тим изложил все, что смог вытянуть из меня в виде сообщений, Грачев осведомляется о моем голосе. Получает официальную версию. Все верно, ставлю роспись на одном экземпляре. У мужа трезвонит мобильный, достаю, передаю. Грачев не дает убрать подписанное, прижимает пальцем к папке.
— Уверена, что ничего не упустили, важна каждая мелочь, — смотрит, словно в душу заглянуть хочет.
Тим отошёл разговаривать на несколько шагов. Я киваю, пожимаю плечами и вздрагиваю. Обернувшись на мужа, Грачев мне показывает дисплей своего телефона, где написано:
"Если удерживают силой, дай знать. Мы поможем."
Перевожу испуганный взгляд в ожидающие ответа глаза. Пронзает электрическим разрядом. Мобильный спрятан, а сам Грачев как ни в чем не бывало забирает подписанный лист и тычет пальцем, где поставить вторую роспись. Одновременно сует мне в ладонь мизерный сверток. Сжимаю, приняв, даю согласие, он кивает одобрительно и убирает папку с моих колен. Отворачивается и обращается к Тиму.
— Как только сможет говорить, я хочу еще раз побеседовать, нормально. Это, всего лишь формальности, — размахивает бумажками.
Оставив без ответа пожелание Грачева, Тим сразу занимает водительское место и мы уезжаем. Поглядываю на мужа с беспокойством, у самой сердце заходится в истерике.
"Мы поможем."
— Что он тебе сказал? — ни с того ни с сего прилетает вопрос.
В жар бросает мигом. Играя роль не понимающей дурочки, вскидываюсь. Сверлит пронизывающим насквозь взглядом. Отрицательно качаю головой. Стараюсь даже не думать о мизерном свертке в кармане, перескакиваю с мысли на мысль, запутываю следы. Но хватаюсь за соломинку, разблокирую телефон и пишу.
"Кто такой Грачев?"
Показываю Тиму, совершенно невинно хлопая глазками.
— Полицейский.
Прикрыв глаза перевожу дыхание. Будь ты проклят Аристарх за потерю голоса, за мои страдания, за всё. Тим заметно не в духе, гонит. Значит либо бесится, либо очень торопится. Касаюсь его плеча, одаривает жаром, повернувшись. Пишу ему вопрос в другой постановке.