— Я серьезно. Что ты несёшь?
— Я шучу что ли.
— Он твой брат.
— Он твой муж, — упрекает открыто.
— Хочешь его убить? — приходит в голову дикая мысль.
— Рехнулась, он мой брат.
— Тогда я тебя не понимаю.
— Я тебя тоже.
Замечательно поговорили, содержательно.
Должен приехать Тим, а мы сбегаем. Аристарх задумал плохое.
— Не бойся, тебе понравится.
Звучит совершенно не убедительно, страшно, двусмысленно. Мне уже не нравится. Один промах, Юля, и ты в дерьме. Зачем поехала, зачем… Теперь не отпустит, будешь бесконечно играть в его игры.
Глава 20
По трассе несется, словно за нами гонятся, часто поглядываю в зеркало, может так и есть. А когда сворачивает с дороги на грунтовку, буквально влетает в поворот и еще метров пятьдесят по мерзлой земле, параллельно асфальту, я начинаю паниковать. За сутки второго раза не переживу, сердце не выдержит перегруза. Озираюсь в страхе, он бьется внутри, оглушая шумом крови. Деревья и чернота везде. Двигатель заглушен, освещение потушено.
Смотрю на мужчину рядом, он на меня.
— Что происходит? — шепчу, голос отказывает.
— Тшш… — прижимает палец к губам.
Удобно откидывается и сквозь голые деревья наблюдает за пустой дорогой. Сейчас кажется, там за пролеском ничего нет, только сплошь темнота. Но стоило огням в далеке появиться и стало ясно, где пролегает полотно. Как и задумка прояснилась, нас не видно, а вот нам неплохо так обзор открывается.
— Пожалуйста, скажи, что происходит, — молю, близкая к истерике.
Берет мою дрожащую руку, переплетает пальцы крепко.
— Выдохни и расслабься, ничего не происходит. Мы просто остановились передохнуть.
— Ты врешь, — повышаю тон.
— Юля, тишина, — приказывает.
Меня вместо послушания паника за горло схватила, сдавливает, воздуху не хватает катастрофически. Частые вдохи совершаю и не насыщаюсь, мало…
До боли сжал ладонь, перетягивая внимание с проблемы на себя.
— Дыши родная, медленно и глубоко, — мягко произносит. — Верь мне, все хорошо.
Талантище гибнет, давно приметила, поприще актерское рыдает по нему горькими слезами. Меньше минуты назад повелевал, приказывал, теперь уговаривает сладко.
— Юля, — зовет, обхватив затылок, тянет к себе ближе.
Склонившись к лицу, касается носом моего носа. Прижимается к раскрытым губам, заставляя замереть и задрожать сильнее. И целует… Бережно, влажно, вселяя уверенность в том, что я ему нужна и ничего страшного не случится. Я так жаждала этого момента, что мой организм отказался функционировать первые мгновения. Яркие вспышки перекрыли все… Не отвечаю, получаю зато сполна, наслаждаюсь, трепет в груди растет, будто давит на оболочку, увеличивая в размерах. Невозможно это огромное и сильное вместить в таком маленьком и слабом теле. Рецепторы жадно улавливают его вкус, доносят сигналы в каждую клеточку. Эмоции захлестывают с головой, веки опускаются, от шока перешла в стадию глубочайшей эйфории. Несет в бурном потоке, плевать куда, только бы не прекращалось. Слишком долго я ждала… Вечность пролегает между нами, время застыло, чтобы мы могли насладиться полным единением на невероятно высоком уровне. Я чувствую как его тепло и нежность проникают в меня, заполняют пустоты в душе, прикосновения языка согревают до самого сердца. Израненного и пугливого, забирают по новой в свое полное владение. Снова и снова он будет атаковывать и побеждать, брать в плен, бесконечно, всегда. Покорись… Что я и делаю отзываясь на его ласки с не меньшим напором.
Не страсть им движет, а порыв быть единым целым. Успокоить, внушить, спасти и забрать. Аристарх идет к цели заполучить свою погибель и больше не мучиться от тайных страданий. Вспышкой осознание истин, спрятанного глубоко внутри него. Стоит ли подобному верить под натиском чувств, навсегда останется вопросом.
Распахиваю глаза, когда остраняется чуть.
Я люблю тебя…
Я люблю тебя до безумия…
Слезы выступают, но не проливаются. Не моргаю, иначе потоп грозит неминуемый.
Отпускает совсем, лишь продолжает сжимать ладонь. Разваливается на своем месте расслабленно и отворачивается. Отслеживаю каждое действие, фиксирую у себя в мозгу, важно все. Для меня… Грудь вздымается, как и у меня. Дышу, сбивчиво, но глубоко, насыщая себя необходимым. Отпустило одно, накрыло другое. Надежда живет всегда, да только жалость к себе сильнее. Страшно становится от того, что он мог слышать каждый звук произнесенный мной мысленно. А я кричала, что есть сил кричала, как люблю его. Слова сами рвутся, я ничем другим не могу обосновать свое состояние. Я люблю его, не могу без него, ломает, крушит отсутствие близости. Пустая без него становлюсь, раненая, еле живая. Заложница собственных чувств. Я жена его брата, он далеко не свободен. Приговор. Сколько можно, сколько их еще будет. Лучше уж сразу смертная. И тут страшно. Жить хочу, цепляюсь как могу, продолжая утопать в аморальщине.