Пролог
Саймон вздохнул и отвернулся от окна, возвращаясь к постели. Сел на стул, стоящий рядом, привычно протянул руку и сжал в ладони холодные пальчики Оливии. Девушка никак не отреагировала, впрочем – как всегда. Изо дня в день одно и то же: он приходит к своей паре, смотрит на нее, прикасается, потом проверяет все показатели и приборы, подключенные к ней, держит ее за руку и тихо что-то говорит.
Он знает, что она его слышит. И он ее слышит. Но не так, как это происходит у прочих пар. Между ними нет связи, нет метки. Но все же они почти едины. Сай знает, что она его слышит, когда он говорит вслух, а он слышит ее в своих снах. Она приходит к нему каждую ночь, и тоже что-то говорит. Впервые он услышал ее имя. Потом она говорила о себе: что любит, чего хочет, какой цвет ей нравится, что она хочет яблок и абрикос. Это было странно, было нелепо и неестественно. Она рассказывала о себе любые глупые мелочи и заметки, и никогда ничего серьезного. Но парень был рад и этому, ведь ничего другого не было. Он слушал ее голос, и только он был в его снах - тихий, легкий и спокойный. Он ощущал ее присутствие всем своим существом в своём разуме.
Саймон вздохнул и снова посмотрел на милое, детское, изможденное лицо своей пары. Бледная кожа, едва розовые губы, пара почти незаметных веснушек на курносом носике, отросшие до плеч волосы, приобретшие яркость и насыщенность мягкого каштана. Он замечал, как меняется Оливия. Для всех остальных это не было так важно, но не для него. Он знал наизусть все ее черты, замечал малейшие изменения в дыхании и трепете ресниц.
Но всего этого было безумно мало, и все же больше, чем он ожидал, когда понял, что она в коме. Но ведь прошел уже почти год, а она так и не пришла в себя. Он спрашивал у нее почему. А во сне она отвечала, что слишком устала, что ей еще нужно отдохнуть, и он должен подождать. Он ждал, изо дня в день ждал, терпеливо, томительно и мучительно, ведь не было у него другого выхода.
Молодой парень тихо попрощался с Оливией и поднялся на ноги - его еще ждала работа. Подойдя к двери, он, как всегда обернулся напоследок, бросая еще один взгляд на девушку.
И вдруг встретился взглядом с жёлтыми глазами, смотрящими на него прямо, осознанно и мягко...
Часть 1
- Потерпи, - тихо прошептала Мина, глядя на профиль брата.
Сай бросил на нее короткий грустный взгляд и хмыкнул, возвращая взор на сидящую впереди пару – Рис и Оливия. Они находились далеко от них, на самом берегу реки, вне пределов слышимости, и парень не мог знать, о чем они разговаривают. Мина тоже не знала, о чем говорят ее муж и эта странная девочка – Рис не считал нужным говорить об этом слишком много, а она не настаивала.
- Зачем мне терпеть? – тихо прошептал молодой оборотень, не сводя напряженного взгляда с тонкой, чуть сгорбленной спины Оливии.
- Ты знаешь зачем, - мягко улыбнулась Мина, кладя голову ему на плечо и заглядывая в глаза. – Она твоя пара – тебе не сбежать от этого.
- Не ты ли говорила когда-то, что «пара» еще не все? – хмыкнул Саймон.
- Я, - улыбнулась Мина, переводя взгляд на профиль мужа. – И была в корне не права. И ты не хуже меня знаешь…
- Знаю, - вздохнул молодой человек. – Не думал я, что все будет так.
- Ты ведь понимаешь, что она не обычная девушка. Что она отличается от нас, от многих и во многом. И ты готов был к трудностям.
- Я и сейчас готов к ним. Но то, что она меня отталкивает – это не трудность. Это просто катастрофа, - покачал головой Сай. – Я не понимаю этого. Я не понимаю ее. Себя даже не могу понять.
- Ей нужно время, она еще не пришла в себя. Рис говорит, что она потихоньку приходит в норму.
- Понимаю, что эгоистично звучит, но это «потихоньку» меня напрягает. Мы истинные, и ты по себе знаешь, что это значит и что это такое: притяжение, жажда, любовь, страсть, тоска и куча всего остального. А Оливия не дает даже коснуться себя. Не разговаривает со мной, избегает меня как прокаженного. Уже полгода прошло, как она очнулась, а я за все это время всего парой слов с ней перекинулся.
В голосе парня звучала неприкрытая горечь и тоска, грусть, злость и непонимание. Ему было плохо, ему было больно, и эти ощущения все усиливались по мере того как проходило время.
Когда Оливия очнулась, открыла глаза и посмотрела на него, все внутри Саймона пело и ликовало. Казалось, что его переживаниям и ожиданию пришел конец. Но как оказалось – все это только началось. Оливия не подпускала к себе парня, шарахалась от него и смотрела недовольно, напугано и неприветливо. Не давала прикасаться к себе, ее желтые звериные глаза все время горели настороженностью и паникой. В первый момент, когда Саймон понял, что это он вызывает в ней все эти чувства и эмоции, он был сбит с толку. В их снах она разговаривала с ним, ее голос был нежен и ласков, тих и спокоен. И он сам ощущал ее умиротворение, когда был рядом с ней во время ее комы – это ощущение было почти физическим: тепло разливалось по телу. А в реальности все было с точностью до наоборот. Оборотень не понимал этого, и первое время списывал на то, что девушка еще не пришла в себя, не до конца оправилась. Но проходили недели, месяцы, уже полгода минуло – а она все еще далека от него.