Единственный, с кем общалась и как-то контактировала Оливия, был Рис. Сам мужчина объяснял это тем, что он ее альфа, что в нем она чувствует защиту, которую ей когда-то предоставлял ее отец. Плюс – Рис был ментально очень силен. Его дар был далек от того, каким обладала сама Оливия, но все же ощутим для нее и близок куда больше, чем истинная связь со своим волком. Это могло объясняться только тем, что девушка омега. Примерно так, запутано и неясно, объяснял ему сам Рис.
- Она никогда не жила в стае. Единственным якорем, защитой для нее всегда был отец. Как ее альфа, он контролировал ее, помогал ей сдерживать себя и регулировать свою психику. С его смертью она осталась одна. Разрыв этой связи с ним был для нее ударом, именно поэтому она впала в кому. Именно такая связь для нее знакома. Ты и ваша привязанность для нее чужды. Не осуждай ее за то, что она не понимает и не знает того, что знаем все мы. Оливия всю жизнь провела на задворках, по которым ее таскал отец. Она очень мало знает из того, с чем мы знакомы с пеленок. А с другой стороны, она омега – они уникальны, и уже это дает ей послабление.
- Я не осуждаю, - ответил тогда Сай. – Ни в коей мере не хочу давить или пугать. Но как объяснить то, что она приходила ко мне во снах? Что она чувствовала меня как пару?
- Я говорил с ней об этом. Она сказала, что ничего не помнит, - с сочувствием и сожалением глядя на Саймона, ответил Рис. – Ты для нее такой же чужак, как и все вокруг. Даже Мину она сторонится, хотя и с ней они связаны.
Чем больше проходило времени, тем запутанней все становилось. Рис и Оливия вели свои разговоры, в которые не посвящались ни Мина, ни Саймон – Оливия просила не распространяться об этом. В общих чертах сестра знала суть этих постоянных бесед и передавала ее брату. Альфа и омега говорили обо всем: прошлом, настоящем, Оливия рассказывала о своей прежней жизни, узнавала настоящую, задавала много вопросов и сама отвечала на вопросы Риса. Мужчина пытался узнать ее как омегу, чтобы быть в курсе того, что и как. Каждую свободную минуту Рис проводил с Оливией, поскольку девушка не могла долго находиться одна. Она цеплялась за руку альфы, как маленькая девочка за руку матери или отца, он даже физически был нужен ей рядом. Саймон не ловил себя на ревности, поскольку Рис этот момент объяснил очень четко и сразу, чтобы не возникло недопонимания.
- Оливия в каком-то роде…психически неуравновешенна. У людей это называется шизофренией. Ее зверь в большей степени владеет ею, нежели она им. Ее волчица – дикое животное, почти не подвластное разуму и контролю с человеческой стороны. И она всегда на грани, всегда очень близка к обращению. Малейший срыв – и она волк. Причем волк бешеный, практически полностью скрывающий человеческое сознание Оливии. И ей очень трудно возвращать себе контроль над собой, когда она обращается. И делает она это очень редко и всегда по принуждению своего зверя. Это опасно, для нее в первую очередь – однажды она может просто не вернуться в свой нормальный облик, сойти с ума. А еще становится опасной для окружающих. Сейчас ее якорь – я. И моя физическая близость к ней держит ее разум. Со временем это буде проще и не так необходимо. Но Оливия очень слаба, поэтому времени потребуется не мало.
А вот Мина немного волновалась и злилась. Ей было жаль девочку, она была ей безмерно благодарна, о чем сказала не раз, но ревность все равно брала свое. Было стыдно за это, и этот стыд однажды заметила Оливия.
- Это я должна стыдиться, что отнимаю у тебя Риса, - тихо произнесла девушка, грустно глядя на Мину. – Не волнуйся по этому поводу, я нисколько не обижена.
- Тогда просто не обращай внимания на мои заскоки, - мягко улыбнулась Мина в ответ на слова Оливии.
Обе девушки очень мало общались между собой, хоть и жили в одном доме: Оливия перебралась ближе к своему альфе по его же настоянию. Но омежка была замкнутой, необщительной, зажатой и сдержанной сверх меры – трудно было найти с ней общий язык и тем более темы для бесед. Но вот молчать с ней было очень удобно: было в необычной девушке что-то успокаивающее, что влияло на всех, кто находился рядом. Сама Оливия этого не могла объяснить. Вместе с ней Рис искал любые данные об омегах, сопоставляя с тем, что они оба знали. Но информация была столь скудной, что проку от нее было катастрофически мало.