- Тебе ли не понимать, что я всегда буду ждать, - прошептал тихо Сай и снова посмотрел на волчицу.
Ни капли разума в желтых глазах – одна сплошная дикость, агрессия и злоба. Но не попытаться он не мог.
- Не здесь. Пусть уходит, я пойду за ней.
Рис киснул, а его люди сразу же потянулись на выход. Самым последним вышел Сай, пятясь спиной к двери. Волчица, не видя угрозы в нем одном начала наступать на него, а он вел ее к выходу, где, едва почуяв волю, она рванула в сторону леса.
- Удачи, - тихо прошептал Рис, глядя вслед Оливии.
Сай кивнул и вмиг обратился, пускаясь за своей целью в погоню. А позади двух волков, несущихся вперед, быстро разгоралось пламя, призванное замести следы кровавой бойни и оставлять секрет оборотней секретом и дальше.
Саймон несся за Оливией, периодически теряя ее из виду, но вполне четко ощущая запах, в котором почти не было ее человеческого аромата, к которому он так привык, и который так любил вдыхать.
Это была не игривая погоня, когда волк мчится за своей избранницей, чтобы поставить метку. Волчица чувствовала в Саймоне вполне ощутимую угрозу, он представлял для нее опасность, и она мчалась от него со всех ног. Но была слаба, ранена, когда охотники слишком разошлись, пытаясь ее разговорить, а потому очень быстро стала терять силы, сбавляя скорость. Она жалобно скулила, начала прихрамывать на переднюю лапу – ярость и чувство острой опасности стало отступать, и адреналин больше не помогал – она просто выдохлась.
Саймон не хотел нападать, не хотел пугать, а потому терпеливо ждал, когда она остановиться. И она остановилась. Обернулась к нему, продолжая предупреждающе, угрожающе рычать, порывалась укусить его, когда он подходил слишком близко. Его зверь не понимал того, что происходит, его направлял сам Саймон, не отдавая контроля ему ни на грамм. Волк больше не ощущал потребности поставить метку, поскольку не чувствовал в этом звере не то, что свою пару, а вообще оборотня. Все, что сейчас ощущал волк Сая – опустошение, неясное, пугающее, начинающее набирать обороты опустошение. Это было поразительно плавно, поскольку они с Оливией не были связаны меткой. И эти ощущения начинали сбивать с толку человеческую половину оборотня. Но Сай взял себя в руки, волк встряхнул светлой головой и сделал еще один шаг вперед.
Два зверя кружили друг напротив друга. Волчица рычала и клацала зубами на каждый сантиметр расстояния, которое Сай сокращал между ними. В ее глазах по-прежнему не было понимания и хоть какого-то осознания, да он и не ждал его. Сейчас ему нужно было лишь приблизиться к ней достаточно близко, чтобы поставить метку. Она не собиралась сдаваться, а потому Саймон решил, что хватит тянуть время, и кинулся вперед. Он был больше и был сильней, но ее подстегивали злость и желание спастись. Они покатились по траве клубком рычащей шерсти и когтей и клыков. Волчица кусалась и рычала, отнюдь не игриво прокусывая ему шкуру до костей. Она сопротивлялась и отчаянно не давала одолеть себя, а Сай просто не мог действовать жестче и уверенней, не желая навредить и сделать больно, и был почти деликатен, рассчитывая, как и раньше, что она просто ослабеет и сдастся сама. Он терпел боль, что она причинялась своими зубами и когтями, лишь приглушенно рыча, уворачивался от острых клыков, когда те были в угрожающей близости от морды. Но постепенно борьба сделала свое – его волк вошел во вкус, был готов взять над ним верх и просто прекратить эту игру, разом. И на миг Сай позволил ему это, чтобы подмять волчицу под себя, придавив своим большим телом, а после впиться зубами в загривок, ставя метку.
Сай не знал, что должен был ощутить в этот момент, не понимал всей магии подобного процесса связи. Но то, что не должно быть пусто, он осознавал четко. Отчаяние накатило в одно мгновение, но Сай не позволил ему обосноваться в себе. Вместо этого он позвал. Тихо, мысленно назвал имя, прошептал его внутри себя, и стал умолять. Все сильней сжимая зубы, будто это поможет, глотая капли крови, скатывающиеся ему в горло, он звал не прекращая. Просил, кричал, приказывал и молил. Он ничего не видел и не слышал, не ощущал сопротивления. Лишь звал без остановки, сосредоточив на этом все свои силы и внимание. Из желтых глаз по светлой морде волка катились слезы, срываясь вниз и впитываясь в рыжую шерсть волчицы, которая прекратила сопротивляться и будто замерла под ним, лишь тихо скуля.
Это появилось так медленно, что трудно было уловить. Какой-то отголосок, эхо его тихого «Оливия». Ниточка, тонкая словно паутинка, проскользнула от него к ней, завязав первый узелок. Он будто понял, что его услышали, будто ощутил тихий толчок внутри себя, отклик на свою просьбу. И усилил свой напор, голос стал громче внутри, сильнее, мольба сменилась приказом, на который не могла не ответить его истинная пара.