Успокоив свое тело, Сай привлек все еще находившуюся в прострации Оливию к себе в объятья. Его губы вновь коснулись метки, зализывая рану, а после он зарылся лицом в рыжеватые влажные волосы девушки.
- Ты пахнешь мной, - тихо прошептал парень, вдыхая и вдыхая такой чарующий аромат.
- А я не чувствую, как пахнешь ты. Очень слабо. И слышу плохо. И расту медленно, - хмыкнула Оливия в ответ. – Я почти человек.
- Я привыкну. Научусь тебя чувствовать, понимать.
- Сай… - тихо выдохнула Оливия, прикусив губу и подняв на него лицо. – Ты ведь знаешь…омеги долго не живут, и я…
- Не сейчас, - мягко улыбнулся молодой волк, коснувшись ее губ своими. – Не хочу об этом говорить и думать. У нас еще очень много времени.
Оливия не стала спорить, но чувство напряжения ее не покинуло. Да, наверно, и не покинет никогда. Им обоим придется жить с ее странностями, особенностями, учиться принимать их и смиряться. Обоим придется нелегко, учитывая странность ее сущности. Но девушка чувствовала, что Сай действительно готов к этому. И не просто потому, что так нужно, а потому что хочет этого: хочет заботиться, быть рядом, понять ее, помогать и защищать. И это придавало ей уверенности в будущем, которое пусть и было туманным, но представлялось в куда более радужном цвете, нежели даже несколько дней-недель назад. Все встало на свои места, все шло так, как должно было идти.
Оливия вновь посмотрела на Саймона. В этом молодом мужчине все ее будущее, вся ее жизнь. И сейчас она понимает, что без него уже не сможет. Что он дорог ей, что она привязана к нему не только меткой и связью, ее чувства гораздо глубже, чем она может понять. Но когда-нибудь обязательно поймет. И расскажет ему.
- Что? – вопросительно улыбнулся Сай, поймав ее пристальный взгляд.
- Ничего, - тихо покачала головой Оливия, прикрывая глаза и медленно засыпая в надежных, ласковых руках своего истинного.
Эпилог
Гвен в очередной раз выронила из рук тарелку, и бросила, наконец, попытки приготовить ужин – ее поразительная рассеянность не давала ни за что взяться. Женщина удивлялась сама себе – столько эмоций из-за такого пустяка, как приезд Сэма. Хотя, о чем это она – пустяк? Этот парень всегда был занозой в заднице, а никак не пустяком. Вот и сейчас – она увидела его лишь краем глаза, и даже такая малость выбила ее из колеи.
Гвен не видела Сэма очень долго. Его «пара лет» обернулась шестью годами. И он так внезапно появился, как снег на голову, а ведь Анжи говорила, что он пока не собирается возвращаться. Подруга очень переживала за сына, много говорила о нем, изливала свою тоску на нее, Гвен. А сама Гвен отчаянно ловила каждое слово о мальчике. Любую информацию впитывала как губка, готовая быть жилеткой для скучающей матери, лишь бы что-то знать о Сэме. Но и сама Анжи очень мало чем делилась – Сэм звонил редко, особо не распространялся. Лишь Рис был в курсе его дел, знал, чем он занят, и просил не тревожиться мать, говоря, что с братом все в порядке. Анжи верила старшему сыну, но не переживать не могла. А вслед за ней волновалась и Гвен. Запрещала себе это делать, запрещала думать, пыталась не вспоминать, но не могла. Этот волчонок въелся ей в душу так сильно, что не было сил больше бороться с этим. И она уже давно смирилась. Когда поняла, что скучает безмерно, когда готова была на все, лишь бы увидеть его, услышать голос, почувствовать запах. Когда он сниться ей начал ночами. Когда в памяти всплывал его смех и озорные искры в глазах. Не потребовалось много времени, чтобы понять, что она пропала окончательно. Была еще надежда, что все пройдет, устаканится, когда Сэм уезжал. Но стало лишь хуже, как и говорил сам парень.
И сейчас Гвен была в растерянности. Что ей делать? Пойти к нему? Или не стоит? Придет он к ней сам? Или же нет? Как сильно изменило его время? Произошло ли то, о чем она говорила? Прошли ли его чувства к ней? Он наверняка сильно изменился. Не мог не измениться, окончательно повзрослел, вероятно. Стал еще красивей и обаятельней. Она не видела даже его лица, лишь спину, когда он скрылся за дверью родного дома, утягиваемый родителями внутрь.
Весь день Гвен не находила себе места. Ходила из угла в угол, терзала себя мыслями, пыталась что-то делать, но все время теряла нить своих попыток занять руки. Порывалась уехать в город в свой магазин, но оставалась. Хотела пойти на обрыв и сидеть там, в ожидании, но заставляла себя оставаться на месте, чтобы не выглядеть глупой маленькой девочкой, надеющейся на свидание. Было почти смешно смотреть на себя со стороны, только в этом смехе было слишком много горечи.