— Покалывает, как булавками? — спросил он.
— Ой! — пожаловалась она, так как боль не проходила.
— Делайте ею вращательные движения. Это единственный способ.
— Знаю, знаю. — Она делала так, как он ей сказал, но прошла целая минута, прежде чем боль стала ослабевать. — Что же теперь? — спросила она, все еще покачивая рукой то вверх, то вниз.
— Одеваться.
— Смешно. — Она улыбалась, пока приводила в порядок себя и помогала одеваться ему. — Сколько же нам еще ждать? — спросила она наконец.
— Шесть часов.
— Вы, как всегда, не спали, крутой парень?
— Нет.
— Как же мы просидим здесь еще шесть часов?
— Приходилось сидеть в худших местах, и подольше. — Он чувствовал ее возраставшее раздражение и понимал, что причиной тому — невозможность что-либо сделать. Она представила себя в образе декоративной утки, выставленной в охотничьем магазине. — Что бы они ни собирались делать, Волосатый сказал, что они сегодня уезжают. — Настало время подключить к работе ее серое вещество, занятое исключительно беспокойством по поводу колик в животе.
— Волосатый?
— Кудрявый блондин. Тот парень, который так наслаждался своей работой.
— Каас.
— Это его имя?
— Так его называл один из этих типов.
— Я не слышал.
— По крайней мере, и я на что-то сгодилась. А вы не думаете, что они снова придут сюда и все обыщут?
— Возможно.
— Зачем же тогда оставаться здесь до темноты?
— В другом месте они найдут нас быстрее.
— По-видимому, они запланировали что-то очень важное.
— Волосатый же сказал, что Тиргартен не будет вечно ждать.
— Когда сказал?
— Перед самым нашим бегством.
— Это в Берлине.
— Я расслышал только название. Что оно означает?
— Парк. Центральный парк. Посреди Берлина. Не нужно больших усилий, чтобы догадаться, куда они едут.
По просьбе Эдема Билли рассказала все, что она знала о Тиргартене. Знала она немного: большой парк, который сильно бомбили во время войны, а после войны все его деревья были срублены берлинцами на топливо. Еще она знала, что этот парк простирается до самой стены, которая перерезала город.
Ей припомнилось, что там находилось огромное японское посольство и что Гитлер проводил в этом парке самые крупные празднества. В середине его расположена Колонна Победы, которая частично отлита из стволов пушек времен франко-прусской войны.
— Интересный материал, не правда ли? Но как он нам поможет выбраться отсюда?
Какой-то приглушенный шум в отдалении встревожил их.
Он прижал ее к себе, а затем потянулся к своему «ХК-54», чтобы при необходимости быстро им воспользоваться.
Шум продолжался, но все еще в отдалении. Время от времени раздавались чьи-то крики, но разобрать слова не было никакой возможности.
— А что, если они… — спросила она, встревожившись приближением звуков.
— Это маловероятно. У них не будет времени обыскивать каждый ящик. С нами все будет в порядке. — Он успокоил ее. Но лежавший с ним рядом «ХК-54» был заряжен и изготовлен к стрельбе.
Преследователи так и не зашли туда, какое-то время они еще были в безопасности в этой потаенной дыре. Звуки вообще исчезли. В ангаре опять воцарилась тишина.
Минут через двадцать Эдем высвободился из своего тесного укрытия и стал осторожно пробираться к двери, через которую они вошли. Достигнув двери, он прислушался, все ли спокойно снаружи, а затем повернул ручку и слегка приоткрыл дверь.
У второго ангара кипела работа.
К началу взлетно-посадочной полосы, охраняемой вооруженными штурмовиками, были выведены два вертолета «Джетрейнджер». Рядом стояли реактивный самолет «Ситейшн», один из двухмоторных «Пайперов» и одномоторная «Сессна». Бензозаправщик только что обслужил второй вертолет и теперь отъезжал от выстроенных самолетов, а на дороге уже появились два джипа и черный «мерседес», выехавшие из главного комплекса. Они остановились недалеко от авиагруппы.
Волосатый, сидевший в первом джипе, выскочил из него и прошел назад к черному «мерседесу». Его спутники в джипе последовали за ним, вытянувшись в цепочку в качестве почетного караула для пассажиров в машине. При этом они были не в военной форме, а в гражданских костюмах и пальто.
Волосатый наклонился и открыл заднюю дверцу «мерседеса».
Эдем узнал первого вышедшего из нее. Это был начальник Волосатого, мерзавец, который пинал его в комнате перед тем, как его повели на пытки. Он видел, как встречавшие приветствовали мерзавца, а затем он сам повернулся, приветствуя выход следующего пассажира.