— Алексей Николаич! Живо!
— Починил? Кудесник! Хороша лента оказалась, не соврал торговец! Эх, Аглаюшка, помогла!
Поехали! Покатили! Погнали!
Волки, однако, не отставали, сволочи. «Дукс» все же конструировался как одноместная машина, Артем уж сам добавил на багажник седло. Спасибо кузнецу Никодиму. Было тесно, неудобно, но мотоцикл спасал от острых клыков зверья и потому все было терпимо.
Быстрее! Быстрей! Эх, выбраться бы на большак, там потягаемся.
— Иван Палыч! Глянь! — перебивая рев двигателя, что есть мочи крикнул Гробовский. — Вон там, слева!
Доктор и сам уже заметил.
Сначала — свет. Явно электрический. Потом донесся и рев мощного двигателя.
Лес уже кончился, по обеим сторонам потянулись заснеженные поля — озимые и так, стернины… Никакой дороги там точно не было.
Тогда откуда же… Как? Что? Аэрополан совершил вынужденную посадку? Так ночь же! Почти…
Неведомый механизм, между тем, быстро приближался. Луч мощного прожектора скользнул по волкам. Тут же раздалась пулеметная очередь.
— Ну, что, Ваня? Еще поживем! — радостно захохотал Гробовский. — Тормози! Тормози!
Впереди на дорогу выползла в поле махина, чем-то похожая на аэроплан без крыльев. Вместо крыльев имелись широкие лыжи. Позади вращался пропеллер. Вот затих…
Черт побери! Аэросани! Древние, как мамонт, смешные в своей причудливости, деревянные, но все же…
Остановившись, Иван Палыч заглушил двигатель.
Махнул по глазам прожектор.
— Кто такие? — прозвучал властный голос.
— Поручик Гробовский! Полиция! Со мной местный врач…
— Гробовский? — переспросили уже тише. — Алексей Николаевич, ты, что ли? А я ведь по твою душу! Ну, в том числе…
— Постойте-ка… — поручик озадачено вскинул башлык. — Как-то даже не…
— Коллежский секретарь Тихомиров, судебный следователь!
— Аркадий Борисович! — неподдельно изумился Гробовский. — Вот так встреча!
Не особо-то можно было кого-то разглядеть. Прожектор так и бил по глазам.
— Сам же телеграфировал в уезд! Что, не думал, что так быстро? Так я с оказией… Ладно, что тут носы морозить? Давайте за нами, в деревню. Что тут ближе-то?
— Заречье, — подсказал доктор.
— Изба старосты знаете, где?
— Конечно.
— Тогда поехали.
— А волки? — Алексей Николаевич покусал усики.
— Волки? — послышался смех. — У нас тут свои волки… Двуногие! Забунтовать мужички решили… Ладно! В тепле поговорим.
Взорвал тишину мощный рев мотора. Аэросани развернулись, поехали, обдавая мотоциклистов вьюжным снеговым зарядом. Все же — пропеллер, винт!
— Эх! — запоздало пожалел доктор. — Надо было нам впереди…
Староста Заречья, невысокий седобородый дедок, чем-то похожий на деда Мороза, принял гостей радушно. Разбудил и дородную свою супружницу, и детей… вернее — внуков, дети-то были на фронтах…
— Пеночкин, Варсонофий, — представился старичок. — А это — жена моя, Серафима…
Еще вовсе не было так уж и поздно, но, в здешних деревнях осеню и зимой было принято ложиться рано — экономии керосин, да и что было делать-то в темноте?
— А-а, господин дохтур! И вы тут!
Следователь оказался интеллигентным с виду мужчиной лет сорока пяти, в обычном статском костюме, при галстуке. Башлык и теплое пальто с барашковым воротником, он, как и все прочие, аккуратно повесил на вбитые в стеночку гвозди.
Кроме судейского, в экипаж аэросаней входили еще четверо: худой и сутулый полковник с бесцветными, как у снулой рыбы, глазами, угрюмого вида штабс-капитан с усиками полоской, водитель (или, лучше сказать — пилот) в теплой кожаной куртке с белым пижонским шарфом, и двое солдат, как догадался Артем — пулеметный расчет знаменитого «Максима», укрепленного на аэросанях спереди.
Надо сказать, хозяев гости не объедали, выставили на стол свое. Мясные консервы, сало, хлеб… Лишь попросили кипятка — заварить чай.
Офицеры представились.
— Полковник Михаил Александрович Лосев, комендант.
— Капитан Совенков, Дмитрий.
Главным здесь оказался вовсе не следователь, а полковник. Следователь, господин Тихомиров, лишь воспользовался оказией, поскольку хорошо знал полковника.
Как стало понятно из скупых фраз Лосева, кроме аэросаней еще имелись два грузовика с солдатами и казачьи разъезды, рассредоточившееся по ближайшим деревням. Аэросани были уж так — для связи.
— Понятно — дезертиров ловите, — Иван Палыч с удовольствием отпил горячего чайку.
— Дезертиров? Не только, господин доктор, не только… Тут дела похуже будут! Как бы не бунт!