— Надо помочь, — выдохнул доктор.
— Иван Палыч… — начал было Штольц, но тот уже рванул ко входу.
— Палыч, не дури! — Штольц схватил его за рукав. — Сгоришь к чертям! Вход — сплошной огонь!
— Отпусти, — тихо, но твёрдо сказал доктор.
Он рванул к сугробу, схватил горсть снега, растер по лицу. Потом смочил рубаху, оторвал рукав и обмотал голову, закрывая рот и нос. Толпа ахнула.
— Пропадёт ведь дохтур… — пробормотала баба, перекрестясь.
Штольц выругался, кинулся за вёдрами, крича мужикам, чтобы лили воду на вход.
Иван Палыч, пригнувшись, шагнул к дверям. Жар ударил, как кулак. Лицо обожгло, дым, едкий, прошелся по лёгким словно колючая проволока.
— Бей двери! — рявкнул Штольцу.
Тот с двух ударов выбил бугром замок.
Стена обжигающего жара вырвалась наружу, доктор едва успел пригнуться.
— Чтоб тебя! — выругался Штольц, прикрывая лицо рукой.
Доктор зажмурился — иначе было нельзя. Чувствуя, как волосы трещат от жара, он прыгнул через порог, перекатился по полу, уходя от огня.
— Отчаянный! — произнес кто-то вслед.
Внутри в церкви словно разверзся ад: иконостас пылал, иконы, почернев, трескались, свечи плавились, как слёзы. С потолка сыпались искры.
— Отец Николай! — хрипло крикнул доктор.
Голос потонул в рёве пламени.
— Где ты⁈
Нет ответа.
Иван Палыч, задыхаясь, двинулся к алтарю. Пришлось пригнуться почти к самому полу — наверху уже полыхало и гудело.
— Отец Николай!
Он вдруг заметил тень — фигура, согбенная, у стены, сжимала что-то в руках. Священник прижимал к груди икону Богородицы и слепо шарил по полу руками. Лицо, покрытое сажей, было спокойно, но глаза, мутные, блуждали. Не страх, не паника, но боль от того, что тут сейчас творилось были во взгляде священника.
— Отец Николай! — доктор схватил его за плечо. — Уходим, сейчас же!
Священник, моргнув, покачал головой:
— Иконы… надо спасти… святыни…
Он закашлялся — кислород почти весь выгорел и легкие жгло.
— Надо себя спасать! — рявкнул Иван Палыч. — Жить хочешь? Вставай!
Он рванул священника за руку, но тот, упираясь, указал в угол, где среди огня тлел деревянный ящик.
— Иван Павлович… — почти плача простонал священник. — Не уберег! Не уберег!
— Что?
— Фотоаппарат! — выдохнул отец Николай.
Парень присмотрелся и не сдержал крепкого словца, хоть и не ругался никогда в храме — грех.
Фотоаппарат горел, линзы треснули, рамки с плёнкой скрутилась в огне. Поздно. Не спасти.
— Отец Николай, уходим. Иначе…
Балка над головой треснула, с грохотом рухнув в шаге от них, искры брызнули во все стороны, обжигая лицо. Доктор, не думая, схватил священника под мышки, потащил к выходу.
— Идём, батюшка, или оба сгинем!
Отец Николай, всё ещё сжимая икону, обмяк, его ноги едва волочились — отец надышался дымом.
Пламя, будто живое, кинулось следом.
Пылающий вход — ну точно как из фильмов про ад! — был близко, но чёрный едкий дым слепил, а жар давил так, что едва хватало сил разлепить глаза, чтобы найти дорогу. Дышать и вовсе уже было почти невозможно.
Доктор споткнулся, упал на колени, но, стиснув зубы, поднялся, волоча отца Николая.
— Держись, батюшка… почти… — прошептал он, больше себе, чем священнику.
Сквозь дым мелькнул свет — Штольц, с багром, бил по горящим косякам, мужики лили воду, пар шипел, как клубок змей.
— Иван Палыч, сюда! Сюда!
Собрав последние силы, доктор рванулся к выходу, толкнул священника вперёд, вывалившись следом. Холодный воздух ударил в лицо. Тут же окатили водой. Доктор закашлялся.
Толпа загудела, бабы кинулись к отцу Николаю, что лежал, сжимая икону. Штольц, бросив багор, подскочил к доктору.
— Жив, Палыч? — хрипло спросил он, хлопая доктора по плечу.
— Живой.
— Чёрт, да ты герой!
— Что там со священником? — спросил Иван Палыч, немного придя в себя. Глаза слезились, руки дрожали.
— Тоже жив, — кивнул Штольц. — Молится.
— Мне нужно осмотреть его.
— Вот что значит доктор! — улыбнулся ротмистр. — Сам едва не погиб, а других проверяет — все ли в порядке!
Иван Палыч подошел к священнику. Тот, закончив молиться, сидел прямо на земле, потирая голову, на которой еще дымились подпаленные волосы.
— Фотоаппарат… — пробормотал отец Николай. — Не уберег. Ведь вы же хотели…
— Вы не виноваты, — тихо сказал доктор, вытирая лицо снегом. — Живы — и то хорошо. Расскажите лучше, что случилось? От свечей пошло пламя?
— Не от свечей, — понизив голос, ответил священник. — Подожгли!