— Ну, вы ж образованный человек! Сами, что ли, не знаете?
— Да знаю… — снова засопел Егор Матвеевич. — Вот что! Антипа, кучера моего, сейчас пришлю. Чтобы тоже его того, укололи.
Кучера у Субботина менялись часто. Мало кто мог долго выносить суровый хозяйский нрав.
Антип оказался еще довольно молодым парнем на вид, лет двадцати пяти… но, скорее всего, конечно, моложе — иначе б давно в окопах сидел во славу царя и Отечества. Правда, может быть — болезнь? Хотя, не похоже. Плечистый, осанистый, с вытянутым мосластым лицом и редким усиками, кучер выглядел вполне здоровым.
— Черенцов Антип… Раздеваемся… закатываем рукав…
Этот тоже уселся к Аглае.
— Так… ручку сюда… Пока посидим…
— А чего? — напрягся тот.
— Руки холодные у тебя — с морозу. Нельзя. Бактерии замернзут. Обожди минутку.
Встав, санитарка подошла к доктору и тихо прошептала:
— Палец… тряпицей замотан… вон…
Иван Палыч пришулирлся. Попался, голубчик! Сработал план Лавреньтева. Теперь главное было — не спугнуть. И взять без лишних глаз, по-тихому, как и планировал поручик Гробовский.
Впрочем, палец… Это могло быть просто совпадением. Мало где он мог его ушибить? И всё же, надо было проверить. Обязательно!
Ближе к вечеру на прививку пришли и Гробовский, и пристав и с урядником. А как же! Должны же были пример подавать.
— Ах, Аглаюшка… легкая у тебя рука! — смущая девчонку, во весь рот улыбался поручик.
— Скажете тоже, Алексей Николаевич… Льстите!
— Правду говорю! Ей-богу!
Аглая улыбнулась — девичье сердце постепенно оттаивало и теперь она уже не так сторонилась Гробовского, привыкнув к нему.
Однако, любезничать пока что было некогда — в коридоре еще оставались люди. Правда, уже не так уж и много.
— Алексей Николаич, — доктор придержал Гробовского в дверях. — Надо срочно поговорить…
Они перебросились парой слов во дворе, за больницей.
— Антип? Субботинский кучер? — потер руки поручик. — Что ж, посмотрим… возьмем! Кстати, я понял, как Сильвестр мог узнать про фотоаппарат… ну, тот, что сгорел… Понимаешь, я как-то упомянул про него при Якиме… Ну с дуру, Иван Палыч. Не смотри на меня так, с упреком. Кто ж знал? Я буквально слово сказал, между делом. А тот ведь вполне мог проговориться в трактире… Без злого умысла, он же болтлив! Сильвестр услышал и… сделал выводы. Хитер, бес, и смышленый. Больше никак не объяснить… Ладно! Возьмем кучера — узнаем точнее. Может, тут и сам Субботин при делах. Хотя, вряд ли… Морфиниста к серьезному делу не допустят.
В дом станового пристава Иван Палыч нынче заглянул поздно, в десятом часу вечера, когда управился со всеми делами в больнице.
И, на то похоже, успел вовремя, так сказать, к самой раздаче. Посреди горницы, на табурете, уже сидел Антип. Бледный, но все еще наглый. Видать, уповал на хозяина…
— Деньков притащил, урядник… — запирая дверь на крючок, шепнул доктору Лаврентьев. — Раздевайся, Иван Палыч! Проходи… Пациент ваш скоро освободится…
«Пациент» между тем, деятельно проводил допрос. Вернее, пока что просто беседовал с задержанным парнем, рассказывая всякие ужасы про монастырские тюрьмы.
— Вот, в городе-то, в тюрьме и покормят… Опять же — прогулка… Даже библиотека есть! Да, ты читать-то умеешь?
— Могу, — угрюмо протянул Антип.
— А в монастыре-то тебя сразу — в подвал! И на цепь. Сиди там, хоть до скончанья века! — Гробовский поднял вверх указательный палец. — Так там и сгниешь, солнца не видя! Все про тебя забудут, никто на выручку не придет. И, знаешь, почему? Потому что ты не преступник! Не революционер даже… Ты — Антихрист! Храм Божий поджег!
— Да не поджигал я! — дернулся парень. — Докажите сперва.
— А церкви-то, голубок, доказательства не нужны. Там одно — вера! — Алексей Николаевич сузил глаза. — Понимаешь, епископу нужен поджигатель! Кто-то один… И им будешь ты! Объяснить, почему?
— Да как же так можно-то? Без следствия, без доказательств…
Задержанный еще хорохорился, но видно уже было — еще немного, и…
— Завтра тебя церковным передадим… А те в — Соловки… У них там тюрьма… подвалы…
— Не хочу я!
— Понимаешь, Антип — даже Субботин, хозяин твой, за антихриста не вступиться и против церкви не пойдет! Вот, ежели б ты не сам по себе… Скажем, если б заставили обманом… Тогда да, можно в светский суд…
— Заставили обманом! — обмякнув, выкрикну парень.
Гробовский рыкнул:
— Кто? Кто, спрашиваю? Субботин? Сильвестр?
— Вы… вы и про Сильвестра Петровича знаете?
Да, Сильвестр мог… Прикормил парнишку, иногда подпаивал… Ну и подвесил на карточный долг. А долги надобно отрабатывать! Вот Антип и отработал… Правда, пока только одно его слово — против Сильвестра. Пока…